Когда келлер получил наградную шашку. Генерал Келлер. Смерть за Великую Россию. Последние годы жизни

Этот человек достоин киноэпопеи. Вся его жизнь - череда героических эпизодов, прекрасно отображающихся на страницах сценария и на экране. Хотелось бы изложить её в подробностях, однако формат интернет-заметки позволяет сделать это только эпизодически. Несколько изменив традициям, прокрутим «плёнку» с трагического конца, останавливаясь на самых ярких вехах жизни (или даже жития) глубоко верующего христианина (лютеранина по рождению, однако пришедшего к Православию), убеждённого монархиста, истинного патриота единой и неделимой России, генерала от кавалерии графа Фёдора Артуровича Келлера.

I. Киев. Декабрь 1918-го. Последние битвы и гибель генерала Келлера

Канун нового, 1919 года, прекрасно описан Михаилом Булгаковым в его знаменитой «Белой гвардии». Все, кто читал этот роман или смотрел его экранизации, наверняка помнят полковника Феликса Най-Турса, единственного, кто в условиях, когда в русский город Киев уже вступили банды петлюровцев, решил защищать город от пьяных орд новоявленных укронационалистов, зачастую ещё несколько месяцев назад не знавших, что они не русские, не малороссы, а именно «украинцы».

Читайте также:

Хаос в городе был полный: гетман Пётр Скоропадский (в недавнем прошлом - генерал-лейтенант Русской императорской армии, но как правитель - фигура безвольная, весьма напоминающая современного Януковича) позорно бежал. И только редкие русские патриоты из числа офицеров и юнкеров решились защищать древний Киев, исток самого Государства Российского и Церкви Русской. Словом, Мать городов русских, как он именовался в древних летописях.

Как бился с петлюровцами полковник Най-Турс, можно перечитать у Булгакова, а подлинный герой тех дней, генерал от кавалерии Фёдор Келлер, согласившийся подчиниться гетману (еще до его предательства) в качестве главнокомандующего его войсками, был уверен, что сможет сплотить вокруг себя верных русских офицеров-монархистов. И с их помощью не только освободить земли Малороссии от укронационалистических петлюровских банд, но и пойти на Москву, пообещав «через два месяца поднять Императорский штандарт над священным Кремлём».

Полковник Феликс Най-Турс в исполнении актёра Алексея Серебрякова в телесериале «Белая гвардия» (2012). Скриншот с Youtube.com

Генерал Келлер успешно нанес несколько поражений петлюровцам, после чего написал приказ-призыв о восстановлении на подконтрольной ему территории монархии (приказ не был опубликован, но сам этот факт оттолкнул от Келлера либерально настроенных офицеров). При этом генерал был правым консерватором во всем, последовательно отрицая идею «украинства» как таковую. Более того, он выступал и против идеи гетманата, считая, что необходимо возрождать единую и неделимую Россию. Так, последним его приказом, по сути, отставкой, был следующий:

«1. Могу приложить свои силы и положить свою голову только для создания Великой, нераздельной, единой России, а не за отделение от России федеративного государства.

2. Считаю, что без единой власти в настоящее время, когда восстание разгорается во всех губерниях, установить спокойствие в стране невозможно».

Тем не менее после отставки генерал остался в Киеве. После бегства Скоропадского и занятия города петлюровцами генерал Келлер с, по разным данным, от 30 до 80 офицеров и юнкеров, решил сразиться с многократно превосходившими бандами укронационалистов и пробиваться на Дон. На это его благословил, хотя сначала и отговаривал, епископ Камчатский Нестор (Анисимов), находившийся в тот момент в Киеве.

На Думской площади (нынешнем «Майдане Незалежности») отряд генерала столкнулся с петлюровцами и был вынужден отступить. Видя очевидное превосходство противника, Келлер приказал офицерам и юнкерам снять погоны и спасаться, сам же остался в Михайловском монастыре с верными ему офицерами-монархистами - полковником Андреем Пантелеевым и штаб-ротмистром Николаем Ивановым.

Еще до вступления в обитель петлюровцев к генералу Келлеру явились представители германских войск (ранее сотрудничавшие с гетманом Скоропадским, а потому фактически оккупировавшие часть Малороссии). Они предложили помочь ему бежать, сдав оружие и переодевшись в немецкую форму, но граф Келлер предпочел сдаться петлюровцам, как подобает русскому офицеру.

Укронационалисты отказались оставить генералу и его верным соратникам наградное оружие и, продержав несколько дней под арестом в монастыре, зверски убили во время перевода в киевскую Лукьяновскую тюрьму. Прямо на Софийской площади, близ святых стен храма Софии Киевской и памятника гетману Богдану Хмельницкому, на котором в те дни еще сохранялись высеченные в камне слова:

«БОГДАНУ ХМЕЛЬНИЦКОМУ

ЕДИНАЯ НЕДѢЛИМАЯ

РОСС I Я»

II. От революции февраля 1917-го к хаосу осени 1918-го

Отмотаем «киноплёнку» еще немного назад. Только что мы увидели образ подлинного белого рыцаря, обагрившего киевский ослепительно-белый декабрьский снег собственной кровью. Но кем он был чуть раньше, когда Российская Империя ещё не пала жертвой либерально-демократических заговорщиков, не сумевших удержать власть и практически без сопротивления отдавших ее одной из наиболее радикальных на тот момент политических сил - большевикам?

В дни Февральской революции граф Фёдор Келлер, незадолго до этого произведённый в чин генерала от кавалерии, находился на фронте на территории современной Молдавии. Корпус Келлера к тому времени уже отличился рядом успешных ударов по австро-венгерским войскам, в том числе в июне 1916-го, заняв румынский Кымпулунг и взяв в плен 60 австро-венгерских офицеров и около 3,5 тысяч нижних чинов. И вдруг, 3 марта 1917-го, в штаб поступает телеграмма об отречении императора Николая II от Престола. Построив корпус, граф заявил:

Я получил депешу об отречении Государя и о каком-то там Временном правительстве. Я, ваш старый командир, деливший с вами и лишения, и горести, и радости, не верю, чтобы Государь Император в такой момент мог добровольно бросить армию и Россию.

Киев. Украина. 1917 г. Фото: www.globallookpress.com

Генерал Келлер решительно отказался присягать самозванцам, прямо сказав: «Я христианин, и думаю, что грешно менять присягу». Он направил телеграмму бывшему Государю, однако уже 16 марта под давлением нового военного министра Гучкова и специально присланного к нему в штаб генерала Маннергейма (да-да, того самого, что впоследствии возглавит Финляндию), был вынужден уйти в отставку. Показателен последний прощальный приказ Келлера, несмотря на его немалый объём, приведу его целиком:

Сегодняшним приказом я отчислен от командования славным 3-м кавалерийским корпусом. Прощайте же, все дорогие боевые товарищи, господа генералы, офицеры, казаки, драгуны, уланы, гусары, артиллеристы, самокатчики, стрелки и все служащие в рядах этого доблестного боевого корпуса! Переживали мы с Вами вместе и горе, и радости, хоронили наших дорогих покойников, положивших жизнь свою за Веру, Царя и Отечество, радовались достигнутым с БОЖЬЕЙ помощью неоднократным успехам над врагами. Не один раз бывали сами ранены и страдали от ран. Сроднились мы с Вами. Горячее же спасибо всем Вам за Ваше доверие ко мне, за Вашу любовь, за Вашу всегдашнюю отвагу и слепое послушание в трудные минуты боя. Дай Вам Господи силы и дальше служить также честно и верно своей Родине, всегдашней удачи и счастья. Не забывайте своего старого и крепко любящего Вас командира корпуса. Помните то, чему он Вас учил. Бог Вам в помощь.

Слова не просто генерала и монархиста, но искренне, нелицемерно верующего человека, верного Христу и данной присяге. Именно поэтому несколько месяцев, находясь в Харькове с семьей, Фёдор Артурович раздумывал, примыкать ли к Белому движению, к Добровольческой армии. В последнем, как известно, идейных монархистов было немного. Позиция же большинства белых генералов была «непредрешенческой», мол, освободим Россию от большевиков, а дальше законно избранный орган определит её будущее. Граф Келлер же надеялся на возрождение монархии, говоря: «Когда настанет время провозгласить Царя, тогда мы все выступим!».

И только когда всем окончательно стало ясно, что Царская семья зверски убита в Екатеринбурге, но при этом часть белогвардейских офицеров монархических взглядов готова сплотиться в единую Северную армию, генерал решил присоединиться к ним, провозгласив свои главные жизненные принципы:

Настала пора, когда я вновь зову вас за собою... За Веру, Царя и Отечество мы присягали сложить свои головы — настало время исполнить свой долг... Вспомните и прочтите молитву перед боем, — ту молитву, которую мы читали перед славными нашими победами, осените себя Крестным Знамением и с Божьей помощью вперед за Веру, за Царя и за целую неделимую нашу родину Россию.

Именно во главе этой Северной армии, символом которой Келлер утвердил белый крест, он и направился в ноябре 1918-го в Киев, где понадеялся сформировать из местных верных офицеров монархический корпус и направиться с ним в Псков. В Киево-Печерской лавре митрополитом Киевским и Галицким Антонием (Храповицким), также известным монархистом, был отслужен торжественный молебен. Более того, сам Святейший Патриарх Московский и всея России Тихон (Беллавин) благословил генерала Келлера, направив ему в Киев с ранее уже упоминавшимся епископом Камчатским Нестором (Анисимовым) святую просфору и Державную икону Божией Матери.

Однако все планы сломали «украинствующие». С одной стороны, безвольный гетман Скоропадский, а с другой - куда более волевой, но одержимый идеей украинского национализма Симон Петлюра. Банды петлюровцев выдвинулись на Киев, и генерал Келлер принял решение защищать Мать городов русских. И пал смертью храбрых на Софийской площади.

III. Становление русского офицера и монархиста

И наконец, прокрутим «плёнку» к самому началу. К тому, как уроженец русского Курска, выходец из семьи немца по происхождению, но верного Российской Империи генерала Артура Келлера, стал единственным во всей Империи генералом, отказавшимся присягнуть либеральной шпане из Временного правительства. Эта история тоже небезынтересна, а во многом могла бы послужить материалом для приключенческого романа или опять-таки фильма.

1877 год. Начало русско-турецкой войны. 20-летний выпускник приготовительного пансиона Николаевского кавалерийского училища, по сути, вчерашний кадет, тайком от родителей отправляется вольноопределяющимся на фронт. Участвовал во многих сражениях, брал Плевну, оборонял Шипку. За боевые отличия и храбрость в боях был награждён знаками отличия военного ордена («Георгиевскими крестами») 4-й и 3-й степеней. А уже после войны, в 1878-м, экстерном сдал экзамены на офицерское звание.

В дальнейшем - четверть века верной службы в разных полках Русской императорской армии, в том числе в Крыму, где одно время граф Келлер, к тому времени уже полковник, охранял Ливадийский дворец во время пребывания в нем Царской семьи. Известно, что будущему генералу доводилось общаться с Государем и Государыней, и венценосные особы были весьма благосклонны к офицеру, который в дальнейшем до последнего сохранял им верность.

Ярким эпизодом, вполне достойным экранизации, также является и веха 1905 года, когда в период Первой русской (а по сути, антирусской) революции граф Келлер был назначен временно исполняющим обязанности Калишского генерал-губернатора во входящем в состав Российском империи Царстве Польском. Келлер жёстко расправился с польскими революционерами, учинившими народные волнения. После чего на графа были совершены два покушения. Первое, поистине приключенческое, следующим образом описано в одной из книг, посвящённых генералу:

Келлер выехал из ворот штаба полка, его коляску подкараулил революционер, выбежавший из мебельного магазина Шипермана, и бросил завернутую в газету бомбу. Келлер поймал бомбу на лету, предупредив этим взрыв, положил ее на сиденье, а сам с револьвером бросился в магазин преследовать убегавшего террориста.

Фёдор Келлер (слева на переднем плане) и Николай II на Юго-Западном фронте. Фото: www.globallookpress.com

Второе, драматическое, завершилось серьёзным ранением ноги Фёдора Артуровича, в которой осталось около 40 осколков. Солдаты Келлера, зная, что террорист был из еврейского квартала, пытались устроить погром, но, истекая кровью и превозмогая боль, граф отдал распоряжение остановить беззаконную расправу.

После выздоровления, в 1906 году, полковник Келлер был назначен командующим лейб-гвардии Драгунским полком, а уже год спустя получил генеральский чин. Дальнейшее продвижение по службе, казалось бы, вполне обычно для русских офицеров тех лет: 1910 год - командир 1-й бригады Кавказской кавалерийской дивизии, 1912-й - командующий 10-й кавалерийской дивизией, 1913-й - получил чин генерал-лейтенанта с утверждением в должности начальника дивизии.

Многое «за кадром», но главное - не внесено в официальные документы тех лет. А это то, что генерал Келлер «за глаза» был прозван «Первой шашкой России». А потому дальнейшие его победы на фронтах Великой (Второй Отечественной) войны, которую сегодня принято именовать Первой мировой - неслучайны. Как и получение в январе 1917 года высокого чина генерала от кавалерии. Дальнейшие трагические вехи судьбы графа Келлера вам уже известны.

Не будучи военным и офицером, я не способен в полной мере оценить ратные подвиги генерала Келлера. Но будучи православным консерватором, не могу не восхититься стойкостью этого человека и его верностью Российской Империи и монархии. Увы, в те самые дни, когда у храма Святой Софии Киевской и памятника Богдану Хмельницкому пролилась кровь Фёдора Артуровича, Мать городов русских, древний Киев перестал быть русским городом. Хочется надеяться, не навсегда. И если Господь принял Своего раба Феодора в Небесных селениях, то сейчас он, находясь близ сонма многочисленных Киевских святых, вне всяких сомнений, молит Христа Спаса об этом граде и всей Юго-Западной Руси, ныне именуемой «Украиной».

Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшему рабу Твоему, воину Феодору, и сотвори ему вечную память!

Речь идет о генерале от кавалерии графе Федоре Артуровиче Келлере. Прославившийся безумной личной храбростью еще рядовым в русско-турецкую войну и будучи награжден солдатскими Георгиями 3-й и 4-й степени, во время Первой Мировой войны он стал заслуженно считаться наиболее выдающимся кавалерийским начальником не только Русской армии, но и обеих противостоящих коалиций.

В 1914 году, командуя 10-й кавалерийской дивизией, в бою у деревни Ярославице на Юго-Западном фронте он разбил 4-ю австро-венгерскую кавалерийскую дивизию. Бой потряс воображение современников – обе дивизии сошлись в полном составе в конном бою, что было последним крупным кавалерийским сражением в мировой военной истории.
Императрица Александра Федоровна так писала о последующем наступлении Келлера в ходе Галицийской битвы: «Граф Келлер делает что-то невероятное. Со своею дивизиею он перешел уже Карпаты и, несмотря на то, что Государь просит его быть поосторожнее, он отвечает Ему: «Иду вперед» .

После этого еще были блестящие победы возглавляемого Келлером III конного корпуса под Хотинами, в Заднестровском сражении, в ходе Брусиловского прорыва. Только во время последнего келлеровские кавалеристы взяли в плен 60 офицеров, 3,5 тыс. нижних чинов и захватили 11 пулеметов.
Когда пришло известие из Петрограда о победе Февральской революции и отречении Николая II от престола, Келлер стал одним из двух(!) военачальников (вторым был генерал от кавалерии Хан Нахичеванский) Русской армии, кто не побежал выражать верноподданные чувства революционным властям. Оставшись верным присяге императору до конца, он послал ему следующую телеграмму: «Третий конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от престола. Прикажи, Царь, придем и защитим Тебя» .

Это не были только слова, хотя и одни такие слова в этой ситуации были Поступком с большой буквы. Генерал, собрав представителей от каждой сотни и эскадрона, сказал им: «Я получил депешу об отречении Государя и о каком-то временном правительстве. Я, ваш старый командир, деливший с вами и лишения, и горести, и радости, не верю, чтобы Государь Император в такой момент мог добровольно бросить на гибель армию и Россию. Вот телеграмма, которую я послал Царю» .

Генерал Шкуро следующим образом описал в своих мемуарах реакцию собравшихся у командира корпуса: «Ура, ура! - закричали драгуны, казаки, гусары. - Поддержим все, не дадим в обиду Императора. - Подъем был колоссальный. Все хотели спешить на выручку плененного, как нам казалось, Государя» .

Генерал граф Федор Артурович Келлер (сидит второй слева) с чинами штаба кавалерийских и казачьих частей. Сидят: командир бригады
Терской казачьей дивизии генерал-майор И.З.Хоранов (четвертый слева) и начальник Отряда особого назначения есаул А.Г.Шкура (пятый)

Испуганное командование армии срочно послало в Келлеру генерала Маннергейма с требованием подчиниться Временному правительству, на что будущий лидер Финляндии получил ответ: «Я христианин. И думаю, что грешно менять присягу» .

Слабовольный царь не решился идти с Келлером на Петроград, хотя успех был практически обеспечен. У мятежников не было ни одной части, готовой вступить в бой и, обожествлявший своего командира, лучший в армии конный корпус легко бы выполнил поставленную задачу. История России и мира могла пойти в другом направлении…

Отказавшись даже после молчания Николая II, присягнуть Временному правительству Келлер принял последнее торжественное прохождение корпуса перед собой под звуки «Боже, царя храни!», что могло ему стоить, как минимум, свободы.

В 1918 г. Келлер начал формировать «Северную армию», задачи которой он прямо назвал в выпущенном призыве к своим бывшим солдатам и офицерам: «Во время трех лет войны, сражаясь вместе с вами на полях Галиции, в Буковине, на Карпатских горах, в Венгрии и Румынии, я принимал часто рискованные решения, но на авантюры я вас не вел никогда. Теперь настала пора, когда я вновь зову вас за собою, а сам уезжаю с первым отходящим поездом в Киев, а оттуда в Псков... За Веру, Царя и Отечество мы присягали сложить свои головы - настало время исполнить свой долг... Время терять некогда - каждая минута дорога! Вспомните и прочтите молитву перед боем, - ту молитву, которую мы читали перед славными нашими победами, осените себя крестным знамением и с Божьей помощью вперед за Веру, за Царя и за целую неделимую нашу родину Россию» .

Показательно, что Келлер был единственным лидером Белого движения, которого благословил на борьбу патриарх Тихон.

Однако в Киеве планы Келлера временно изменились. На столицу «Украинской Державы» наступали петлюровцы и, 5 ноября генерал принимает предложение растерявшегося гетмана Скоропадского стать главнокомандующим войсками с одновременным подчинением ему всех гражданских властей. Фактически Келлер стал главой государства и его полномочия были выше, чем у гетмана.

Главком сразу же добился значительных успехов. Жесткими мерами, включая аресты готовившего восстание в Киеве петлюровского подполья и привлечением в армию русского офицерства и добровольцев, он предотвратил немедленный крах «Скоропадии» и стабилизировал ситуацию. Если бы ему хватило времени для окончания формирования армии, то Директория никогда не захватила бы Киев.
А, возможно, последствия оказались бы еще более глобальными. Келлер обещал через два месяца «войти в Москву» и вероятность того, что он после создания боеспособной армии сделал бы это – достаточно велика. Генерал никогда не бросал слов на ветер…

Но, как и в 1917 г. перелома истории не состоялось. Скоропадский испугался, что Келлер навсегда оттеснит его от власти и станет единоличным диктатором. Поэтому под надуманным предлогом 13 ноября снимает легендарного кавалериста с должности главнокомандующего. Для генерала подобные действия гетмана стали полной неожиданностью - как политик он был предельно наивен, не понимая, как можно пожертвовать интересами государства и народа ради личных амбиций.

К Скоропадскому он действительно относился не слишком хорошо. Человеку, не приемлющему никаких компромиссов с совестью, было непонятно, как русский генерал мог стать самостийником (пусть только внешне) и пойти в услужение немцам. Как писал Келлер относительно своих жизненных принципов: «Мне казалось всегда отвратительным и достойным презрения, когда люди для личного блага, наживы или личной безопасности готовы менять свои убеждения» .

Однако никаких планов по проведению государственного переворота у него не было – слишком прямолинеен был генерал для подобных действий. Об этом свидетельствует и то, что он подчинился приказу, хотя, полностью контролируя все воинские части и добровольческие офицерские дружины в городе и пользуясь огромным авторитетом, легко мог сам устранить Скоропадского.

В итоге, данным решением гетман сам предопределил свое свержение и победу националистов.

Во время захвата Киева войсками Директории, лишенный возможности выехать из осажденного города для принятия командования Северной армией, Келлер располагался с двумя адъютантами в Михайловском Златоверхом монастыре. Бывший главнокомандующий категорически отверг предложение германского командования перейти под его защиту. Слишком генерал презирал победивших бандитов и насильников, чтобы скрываться от них, тем более при помощи немцев.
Более того, зная о начавшейся в Киеве вакханалии расстрелов и убийств, он отказался снять генеральскую форму и ордена. 20 декабря Келлер был арестован петлюровцами, а в ночь на 21 декабря был получен приказ о его переводе в Лукьяновскую тюрьму.

На самом деле - это был приказ на циничное убийство, согласованный между Петлюрой и командиром галичанских сечевых стрельцов Коновальцом, боявшихся Келлера даже пленным. Из монастыря Келлера с адъютантами Пантелеевым и Ивановым галичане повели не на Большую Житомирскую, чтобы ехать на Лукьяновку, а налево, мимо Присутственных мест – на Софийскую площадь.

При этом конвой шел в нескольких метрах позади. Почему - стало ясно через несколько минут. Когда арестованные дошли до памятника Богдану Хмельницкого, из сквера налево начали стрельбу расположившиеся в нем сечевики. Но, несмотря на многочисленные попадания (у Келлера потом насчитали 11 огнестрельных ран), убиты арестованные не были. Увидев, что генерал и офицеры живы, конвой начал их зверски рубить саблями и, вокруг памятника снег был забрызган кровью жертв.
Почему убийство произошло подобным образом понятно. Сначала его планировалось списать на неких «неустановленных злоумышленников», но когда конвойные увидели, что Келлер и адъютанты живы, им пришлось добивать мучеников, чтобы выполнить полученный приказ.

Стоит привести прекрасное художественное описание произошедшей трагедии, сделанное через десять лет известным поэтом белой эмиграции Петром Шабельским-Борком:

Когда на Киев златоглавый
Вдруг снова хлынул буйный вал,
Граф Келлер, витязь русской славы,
Спасенья в бегстве не искал.

Он отклонил все предложенья,
Не снял ни шапки, ни погон:
«Я сотни раз ходил в сраженья
И видел смерть» - ответил он.

Ну, мог ли снять он крест победный,
Что должен быть всегда на нём,
Расстаться с шапкой заповедной,
Ему подаренной Царем?..

Убийцы бандой озверелой
Ворвались в мирный монастырь.
Он вышел к ним навстречу смело,
Былинный русский богатырь.

Затихли, присмирели гады.
Их жег и мучил светлый взор,
Им стыдно и уже не рады
Они исполнить приговор.

В сопровождении злодеев
Покинул граф последний кров.
С ним - благородный Пантелеев
И верный ротмистр Иванов.

Кругом царила ночь немая.
Покрытый белой пеленой,
Коня над пропастью вздымая,
Стоял Хмельницкий, как живой.

Наглядно родине любимой,
В момент разгула темных сил,
Он о Единой - Неделимой
В противовес им говорил.

Пред этой шайкой арестантской,
Крест православный сотворя,
Граф Келлер встал в свой рост гигантский,
Жизнь отдавая за Царя.

Чтоб с ним не встретиться во взгляд,
Случайно, даже и в ночи,
Трусливо всех прикончив сзади,
От тел бежали палачи.

Мерцало утро. След кровавый
Алел на снежном серебре…
Так умер витязь русской славы
С последней мыслью о Царе

Это преступление, поскольку стандартная фраза «застрелены при попытке к бегству» не смогла никого обмануть, взволновало население города. Уже отвезенное на свалку тело графа благодаря епископу Нестору Камчатскому было найдено и под чужой фамилией предано земле на погосте Свято-Покровского монастыря.

Сразу после убийства по Киеву начала распространяться легенда, что, умирая, Келлер проклял своих палачей и пролитая кровь падет на их голову. Они и вправду не умерли своей смертью. Петлюре недолго пришлось любоваться в Париже вывезенной им саблей с бриллиантами – его настигли пули мстителя, а Коновальца разорвала бомба, спрятанная умельцами из НКВД в коробку конфет.

МОЕМУ ДРУГУ СЕРГЕЮ ФОМИНУ

«В нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари».

Граф Л.Н. Толстой. «Война и мир».

«Страна, которая приютила моих предков, стала для меня настоящей Родиной, и настолько, что я, как умирающий гладиатор, гибну, но шлю ей последний привет и питаюсь одной надеждой - мое проклятие победителю приведет его к поражению и, таким образом, я, умирая, достигну цели - освобожу Родину».

Генерал-майор А.А. фон Лампе. «Пути верных».

I Начало большого пути

Описание герба графов Келлер

Графы Келлер – Graf Keller (Preuss. Graf 29.11.1789)

Щит, имеющий золотую окантовку, пересечен. В верхнем голубом поле три черных орлиных оторванных головы (2+1) с золотыми клювами и красными языками, между трех золотых шестиконечных звезд (1+2). В нижнем красном поле на зеленой земле серебряный спящий леопард. На щите графская корона и над ней три коронованных дворянских шлема без нашлемников и наметов. Щит держат отвернувшиеся черный орел и серебряный лев.

Прибалтийский гербовник. Собрание гербов рыцарства Лифляндии, Эстляндии, Курляндии и Эзеля. 50.5.

Составитель дворянских родословий Рейхсгерольд королевства Швеция Карл Арвид фон Клингспор.

Стокгольм, Ф. & Г. Бейер, 1882.

Во имя Отца. и Сына, и Святого Духа, аминь.

Среди героев Второй Отечественной войны (именовавшийся большевиками «империалистической» и более известной как Первая мировая) особо выдающуюся роль играл, прозванный «первой шашкой России» граф Федор Артурович Келлер. Фигура этого блестящего кавалерийского военачальника, вне всякого сомнения, знаковая, для всего российского офицерства конца XIX-начала XX в. Сформировавшийся как офицер в период модернизации Российской Императорской Армии эпохи Великих реформ Государя Императора Александра II, по праву снискавшего в горячо любимом им русском народе почетное прозвание Царя-Освободителя, получивший богатый боевой опыт в ходе Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. за освобождение балканских славян, этот достойный представитель славной плеяды «русских немцев» - скромных и отважных, умеренных и аккуратных - несмотря на свой почтенный возраст, отнюдь не выглядел человеком из прошлого, закостеневшим навечно в своих представлениях о военном деле. По сути, Федор Келлер являлся живым воплощением славных традиций старой Российской Императорской армии, шедших от Генералиссимуса А.В. Суворова и Белого генерала М.Д. Скобелева, и служил своеобразным мостом между поколениями русских офицеров.

Не следует ни на минуту забывать, что на момент начала Второй Отечественной войны в августе 1914 г. вступившему в нее начальником дивизии графу Федору Артуровичу Келлеру было уже 57 лет от роду. Разумеется, военачальников такого ранга, прошедших жестокую школу кровавой Русско-турецкой и еще более кровавой Русско-японской войны в Российской Императорской армии было не так уж и мало. Причем многие из этих умудренных опытом военачальников занимали более высокие посты и должности, чем наш герой граф Келлер. Однако Федор Артурович выделялся среди них как своим поистине глубочайшим знанием военного дела, так и глубоко человечным отношением к подчиненным.

В 1877 г. 20-летний Федор Келлер, отпрыск прусского дворянского рода (в 1789 г. прусский король даровал роду Келлеров графский титул), служившего со времен Государя Императора Николая I Всероссийской империи, и к описываемому времени, перейдя в Православную веру, совершенно «обрусевшего», блестяще окончив приготовительный пансион славной «кузницы офицерских кадров» Всероссийской империи – Николаевского кавалерийского училища – вступил вольноопределяющимся («вольнопером») II разряда в 1-й Лейб-драгунский Московский его Величества полк. Не состоя формально в военной службе, начинавшейся для него официально с 1 сентября 1877 г., вольноопределяющийся Келлер 30 августа отправился с полком на кровавый театр Русско-турецкой войны. На Балканах он был награжден за храбрость солдатскими знаками отличия ордена Святого Георгия 4-й, а вскоре и 3-й степени. В первый офицерский чин – прапорщика – Федор Келлер был произведен 31 марта 1878 года. Спустя 2 года, в 1880 году, корнет Федор Артурович Келлер был, по распоряжению начальства, переведен в 6-й гусарский Клястицкий полк, более 7 лет командовал в этом славном памятью героя Первой Отечественной войны (1812 г.) генерала Кульнева полку эскадроном и дослужился до чина ротмистра.

В 1888-1889 гг. Федор Артурович Келлер прошел «на отлично» курс обучения в Офицерской кавалерийской школе. Произведенный за «отличия по службе» в 1894 г. в полковники, граф Келлер нес воинскую службу поочередно в 24-м драгунском Лубенском, 23-м драгунском Вознесенском, 11-м драгунском Харьковском полках. В 1904 г. Федор Артурович вступил в командование 15-м драгунским Александрийским - бывшим 5-м гусарским Александрийским полком «бессмертных (черных) гусар» -, а в 1906 г. – Лейб-гвардии драгунским полком. В 1905 г. полковник граф Ф.А. Келлер временно исполнял обязанности Калишского генерал-губернатора, беспощадно подавляя крамолу. Находясь при исполнении служебных обязанностей, Федор Артурович был сначала обстрелян, а затем серьезно ранен (из его тела извлекли 54 осколка) и контужен в голову взрывом бомбы, брошенной в него красными террористами, но «остался в строю».

В 1907 г. полковник Ф.А. Келлер был произведен в генерал-майоры и зачислен в Свиту Его Императорского Величества. В июне 1910 г. назначен командиром 1-й бригады Кавказской кавалерийской дивизии. В феврале 1912 г. последовало его назначение начальником 10-й кавалерийской дивизии, с которой он и выступил на фронт Второй Отечественной войны. К моменту выступления на фронт граф Ф.А. Келлер уже был в чине генерал-лейтенанта.

Граф Ф.А. Келлер пользовался в Российской Императорской армии огромной известностью и популярностью. За ним прочно закрепилась вполне заслуженная им слава одного из наших лучших кавалерийских начальников. Успешная боевая работа на фронтах мировой войны сделала его знаменитым не только в Русской армии, но и в русском обществе. О нем с восторгом писали газеты и журналы, им восхищалось население, получая вести об очередных успехах сражавшегося под его командованием 3-го кавалерийского корпуса на фронте. Именно тогда граф Келлер и заслужил почетное прозвище «первой шашки России». О том, насколько широко известен и популярен был тогда в России граф Федор Артурович, сохранилось немало непреложных свидетельств. 15- и даже 13-летние мальчики из вполне благополучных и даже богатых семейств убегали из дому на фронт, чтобы служить в корпусе у генерала графа Келлера.

Тем не менее, нам Федор Артурович Келлер знаком не столько своими воинскими подвигами, а тем, что он сохранил в кровавом феврале 1917 г. верность Государю, которому присягал, и отказался повторно присягать, да еще Временному правительству! Но в этой кажущейся несправедливости, по нашему мнению, усматривается некая высшая справедливость, поскольку именно отважное поведение графа Келлера в феврале 1917, его верность присяге, отказ поступиться своими принципами, впитанными с молоком матери, предать заветы отцов и дедов – честных строителей Русской Державы – ради некоей призрачной выгоды, стали своеобразной кульминацией жизни этого доблестного Православного воина Великой, Единой и Неделимой России. Именно по этому поступку спустя многие годы и десятилетия потомки судят о графе Ф.А. Келлере, сохранившем незапятнанной самое главное – Честь и Веру в Бога.

II Год 1914-й

Боевой путь воинских частей, сражавшихся под командованием граф Ф.А. Келлера в годы Второй Отечественной (Великой) войны, был отмечен многими успехами, стяжавшими им громкую славу лучших кавалерийских соединений Русской Императорской армии. Об этом свидетельствует оценка Верховным командованием как действий 10-й кавалерийской дивизии, а позднее 3-го кавалерийского корпуса, так и личных заслуг графа Ф.А. Келлера. Многочисленные ордена и другие награды «келлеровцев» явились данью при знания их воинской доблести, их тяжкого ратного труда.

С первых же дней войны и до марта 1917 граф Ф.А. Келлер воевал на одном из наиболее «благополучных» (с военной точки зрения) фронтов Русской Императорской армии – Юго-Западном (а последние месяцы – в рядах созданного в декабре 1916 г. Румынского фронта).

4 августа 1914 г. Россия, верная своему союзническому долгу перед Антантой, вошла силами Северо-Западного фронта в пределы германской провинции Восточной Пруссии. Против оборонявшей Восточную Пруссию 8-й германской армии (силой в 200 000 штыков и сабель) действовали 2-я русская армия под командованием генерала от кавалерии А.В. Самсонова и 1-я русская армия под командованием генерала от кавалерии П.К. Эдлера фон Ренненкампфа (а не «Ренненкампфа фон Эдлера», как часто неправильно пишут и думают!). Отсутствие должной координации обеих наступающих русских армий со стороны Главнокомандующего русскими армиями Северо-Западного фронта генерала от кавалерии Я.Г. Жилинского и несогласованность в действиях командующих армиями позволили германцам, несмотря на достигнутый русскими армиями первоначальный успех, разбить их поодиночке. Блестяще начатая Восточно-Прусская операция русской армии окончилась неудачей (хотя и помогла, ослабив германский натиск на Париж и вынудив немцев перебросить часть своих лучших дивизий с Западного фронта на Восточный, французской армии выиграть битву на Марне).

В то время как в Восточной Пруссии разворачивались описанные нами выше трагические для русских армий генералов Ренненкампфа и Самсонова события, на Юго-Западном фронте русские войска вели успешное наступление против войск Австро-Венгрии (именуемой в описываемое время также Дунайской, или Двуединой монархией). 4 армии фронта (3-я, 4-я, 5-я и 8-я) были развернуты на фронте протяженностью в 400 км, тянувшемся от Ивангорода до Каменец-Подольска. Нанося концентрические удары с севера и востока, русские войска намеревались взять в «клещи» весь район между австрийской крепостью Перемышлем и столицей австрийской Галиции Львовом, в результате заняв всю Галицию.

Для возглавляемой генералом графом Ф.А. Келлером 10-й кавалерийской дивизии кампания началась в 20-х числах июля 1914 г., когда она прикрывала развертывание 3-й армии Юго-Западного фронта. 3-я армия находилась под командованием генерала от инфантерии Н.В. Рузского. Основной целью дивизии под командованием графа Келлера было создание завесы на пути австрияков и ведение разведки.

24 июля 1914 года 10-я кавалерийская дивизия графа Келлера перешла русско-австрийскую границу между расположенным на российской территории местечком Вышгородок и австрийским городом Збаражем (знаменитым «збаражским осадным сидением» польских войск, окруженных казаками гетмана Богдана Хмельницкого в середине XVII в.). Выбив из Збаража австрияков, дивизия Келлера устремилась в направлении Львова, продвигаясь в авангарде войск 10-го армейского корпуса. 3-й русской армии. Уже в первые дни «келлеровцы» вошли в боевое соприкосновение с неприятелем. 28 июля, отдавая приказ по дивизии, графа подвел некоторые итоги действий своих подчиненных, особо обращая внимание на то, что достигнутые успехи явились результатом большой работы в мирное время: «За последние три дня, как только наша дивизия выдвинулась в границе, у нас сразу же во всех полках оказались разъезды, которые встретились с неприятелем. Разъезд 1-го Оренбургского казачьего полка под командованием хорунжего Хлебникова, преследуя спасавшийся разъезд неприятеля, нарвался на пехотную заставу, но не смутился сильного огня ее, смело бросился в атаку и перерубил нескольких врагов. Второй эскадрон гусар под командой ротмистра Барбовича (будущего знаменитого белого генерала И.Г. Барбовича – В.А.), обнаружив роту пехоты, смело бросился на нее в атаку. Загнал ее в деревню, затем спешился, выбил с помощью взвода казаков под командой подъесаула Лосева эту роту из деревни и окопа, а когда австрийцы побежали, эскадрон и казаки. Сев опять на коней, бросились преследовать врага. причем перерубили и перекололи до 30 человек... Приношу от лица службы горячую благодарность всем господам офицерам и нижним чинам, бывшим в разъездах и эскадронах, за удалые их действия, за товарищескую поддержку, которую они подавали друг другу, и за решительность в окопах. Рад, что вижу в настоящих делах против действительного врага, что тому, чему мы учились на маневрах в мирное время, привилось в 10-й дивизии – удаль и взаимная выручка друг другу. Все мы братья, все мы должны выручать один другого, хотя бы это стоило нам жизни. Всем поступать так, чтобы, не ожидая приказания, бить врага там, где он попадается, не справляясь, сколько его. Во всех бывших стычках оказалось, что хотя врагов было гораздо больше наших, но потери наши очень невелики сравнительно с врагом. А почему? Да только потому, что наши бросались смело, а враг отбивался! За все это время убито врагов около 50 человек, а у нас потери всего пять человек. Из них четыре легкораненых и один без вести пропавший казак, который даст Бог. Еще к нам вернется. Сердечное спасибо всем молодцам, бывшим в боях и показавшим пример. Как надо бить врагов Отечества. Всех наиболее отличившихся предписываю представить сейчас же к наградам».

Первое значительное столкновение частей 10-й кавалерийской дивизии с австрияками произошло 3 августа 1914 года. 1-й и 2-1 эскадроны 10-го гусарского Ингерманландского полка успешно атаковали австрийцев, захватив в плен около 500 нижних чинов и 16 офицеров. Серьезный бой 10-й кавалерийской дивизии пришлось выдержать через 4 дня, 7 августа. На этот раз столкновение частей дивизии Келлера с австрийцами произошло близ города Золочева, западнее Тарнополя, в районе железнодорожной дороги Тарнополь-Львов. Остановив продвижение австрийских войск от Львова к Тарнополю и нанеся неприятелю большие потери, дивизия Келлера была вынуждена отойти в район деревни Бялоголовы. На следующий день, 8 августа, 10-я кавалерийская дивизия вступила у деревни Ярославицы в свой первый действительно крупный бой с неприятельской конницей – «последнее кавалерийское сражение в мировой истории». Там «келлеровцам» довелось скрестить клинки и пики с «рейтарами» 4-й австрийской кавалерийской дивизии. Невзирая на численное превосходство неприятеля, имевшего в своих рядах 20 эскадронов против всего 10 русских, графом Келлером была одержана блестящая победа. В плен было взято 250 австрийских кавалеристов и 400 пехотинцев, а в качестве трофеев захвачено 300 лошадей, 8 артиллерийских орудий с передками и зарядными ящиками, несколько пулеметов и документы штаба 4-й австрийской кавалерийской дивизии. Потери самой русской 10-й кавалерийской дивизии составили всего 150 человек убитыми и ранеными. Залогом успеха в бою под Ярославицами стали не только отличная выучка русских кавалеристов, до блеска отточенная в предвоенные годы, но и выдающаяся роль их славного «отца-командира». В бою под Ярославицами граф Федор Артурович Келлер проявил свойственные ему удивительное присутствие духа, ясность мысли, быстроту решений и отличный глазомер – все суворовские качества, завещанные Генералиссимусом потомкам. Именно в этом бою с особой яркостью обрисовались дарования этого истинного, прирожденного кавалерийского начальника.

За победу, одержанную 8 августа 1914 года под Ярославицами, чины 10-й кавалерийской дивизии получили свои первые на Великой войне награды. 23 сентября 1914 г. генерал-лейтенант граф Ф.А. Келлер, генерал-майор В.Е. Марков, командиры донских конных батарей были награждены орденами Святого Георгия 4-й степени, а командиры полков, ротмистр И.Г. Барбович и ряд других офицеров – Георгиевским оружием.

10 августа 1914 г. на Юго-Западном фронте разгорелись бои у города Красник, переросшие в грандиозную Галицийскую битву. В ходе упорных, кровопролитных боев 3-я армия под командованием генерала Н.В. Рузского прорвала оборону австрийцев и 20 августа взяла Львов. 22 августа 8-я армия под командованием генерала от кавалерии А.А. Брусилова овладела хорошо укрепленной крепостью Галич, в которой поспешно отступившие австрийцы оставили большое количество тяжелой артиллерии и огромные запасы различного снаряжения. Развивая успех, русские войска перешли в наступление по всему фронту. К 13 сентября 1914 г., после 33 дней упорных боев, они продвинулись на 280-300 км и вышли к реке Вислока, приблизившись на 80 км к Кракову – древней столице польских королей – завершив победную для русского оружия битву за восточную Галицию, имевшую громадное значение для всей кампании 1914 г.

10-я кавалерийская дивизия под командованием генерала графа Келлера сыграла выдающуюся роль в успешном для российских войск исхода этого сражения. Несмотря на то, что возможности кавалерии при начавшемся отступлении австрийцев не были в полной мере использованы командующим 3-й армией генералом Н.В. Рузским, графу Ф.А. Келлеру удалось задать отступавшим австрийцам хорошую трепку. За боевую работу в августе-сентябре грозового 1914 г. Федор Артурович был представлен местной Георгиевской думой к награждению Георгиевским оружием «за совершенные подвиги в делах против неприятеля». А именно за то, что «12 августа 1914 года в районе деревень Голыковец-Выпески отбросил передовые части противника и затем задержал его превосходные силы, дав этим возможность нашим войскам развернуться в выгодных условиях для атаки позиции на Гнилой Липе. При первых признаках отхода противника 18 августа он прорвал его расположение и, продолжая параллельно преследование, сильно расстроил пехотную колонну врага, обратив ее в бегство, а 31 августа-3 сентября организовал преследование неприятеля, отходящего к реке Сан. В ряде боев у сел Язов – Нови Цетула, города Яворов и в районе Добромиль – Самбор окончательно его расстроил, захватив шесть орудий, 600 пленных и обоз, занимавший протяженность в десять верст. Такое же преследование продолжалось до 13 сентября включительно с принуждением арьергардов противника к спешному отходу и с захватом многочисленных трофеев». Высочайшее утверждение последовало лишь через 1,5 года после описанных событий – 25 апреля 1916 г.

Австрийцы оставили Восточную Галицию, потеряв 400 000 солдат и офицеров – почти половину своей полевой армии, и свыше 600 артиллерийских орудий. Только в плен русским войскам сдалось 100 000 «австрийцев». В действительности в плен русским сдавались в основном подданные Двуединой монархии из числа подвластных ей славянских народов – чехи, словаки, хорваты, словенцы, не желавшие лить кровь за династию Габсбургов, опиравшуюся на «швабов» (немцев) и венгров («мадьяр»). Этих пленных «австрийцев» славянского происхождения, среди которых чехов и словаков было больше всего, оказалось так много, что со временем русское командование даже сформировало из них «Чехословацкий легион» (позднее – «корпус»), сыгравший важную роль в истории не столько Великой, сколько в сменившей ее, по милости большевиков Гражданской войне в России. Но пока что до этого было еще далеко. Русскому оружию сопутствовала победа. Крепость Перемышль (Пшемысл) - последний оплот сопротивления австрияков – была осаждена русскими войсками. Перед Русской армией открылась дорога на Венгерскую равнину, через Краков – в германскую Силезию, в которой была сосредоточена значительная часть промышленности Германской империи. Военному престижу Дунайской монархии был нанесен непоправимый урон. Еще в ходе Галицийской битвы, 3 сентября 1914 г., командующий 3-й армией генерал Н.В. Рузский был назначен Главнокомандующим армиями Северо-Западного фронта. Вместо Рузского командующим 3-й армией был назначен генерал от инфантерии, болгарин П.Д. Радко-Дмитриев (которому, по мрачному велению судьбы, предстояло в 1918 г. принять смерть от рук большевицких палачей вместе со своим предшественником Н.В. Рузским в Пятигорске). В середине сентября 3-яя и 8-я русские армии, объединенные под командованием генерала А.А. Брусилова, продолжали успешно вести боевые действия против 4 австро-венгерских армий.

В конце октября 1914 г. 10-я кавалерийская дивизия графа Келлера была включена в резерв Блокадной армии генерала от инфантерии А.Е. Селиванова, осаждавшей Перемышль, и была отведена вместе со всей русской 3-й армией на правый берег реки Сан. В конце сентября дивизия Келлера приняла участие в осаде Перемышля, а после прорыва австрийского фронта 8-й армией под командованием генерала А.А. Брусилова, была придана перешедшей в наступление армии Брусилова для преследования неприятеля, отходившего за Карпаты. Пройдя через Добромиль и взяв множество пленных, 10-я кавалерийская дивизия графа Келлера овладела городом Санок. В середине октября «келлеровцы» без боя вошли в город Риманов, натолкнувшись, однако, на сопротивление австрийцев, укрепившихся на заранее подготовленных позициях, располагавшихся на высотах по обе стороны ущелья, ведшего к Дуклинскому перевалу.

Там же, в окрестностях Риманова, дивизия Келлера совместно с пехотными частями Русской армии отразила контрнаступление 7-го австрийского корпуса. В двадцатых числах октября «келлеровцы» начали движение по Дуклинскому ущелью, выдержав 26 октября упорный бой с австрийцами у деревни Залуж.

В конце октября 1914 г. 3-я армия генерала П.Д. Радко-Дмитриева достигла Дунайца, а 8-я армия генерала А.А. Брусилова вышла в предгорья Карпат. Русским армиям, значительно уступавшим противнику в численности, удалось отстоять от австрийцев Червонную Русь и вплотную приблизиться к Карпатам.

3 декабря 1914 г. в бою у деревень Пшибовка и Непля генерал граф Келлер был впервые за эту войну ранен и вынужден на время оставить командование дивизией. О характере его ранения говорит перевязочное свидетельство от 5 декабря 1914 г., сделанное во Фриштаке: «Дано сие в том, что начальник 10-й кавалерийской дивизии генерал-лейтенант Федор Артурович Келлер, 57 лет от роду, в бою близ деревень Пшибовка и Непля был ранен ниже середины правой голени навылет ружейной пулей. Входное отверстие в полсантиметра в поперечнике на наружной поверхности голени, выходное на внутреннем – тоже небольшое. Кровотечение – довольно сильное. Большая берцовая кость цела, но задета ли малая берцовая – определить трудно. Сейчас же мной была наложена повязка. Раненый направлен в штаб 24-го корпуса. В чем собственноручной подписью с приложением казенной печати удостоверяю. Подлинное подписал старший врач 10-го гусарского Ингерманландского полка, коллежский асессор Гогин».

О том, что граф Келлер был у русского командования на хорошем счету, свидетельствует, между прочим, телеграмма Верховного Главнокомандующего Русской армией от 12 декабря 1914 г., в которой Великий Князь Николай Николаевич интересовался у временно командующего, вместо Келлера, 10-й кавалерийской дивизией генерал-майора В.Е. Маркова подробностями ранения Федора Артуровича: «Великий Князь желает генералу графу Келлеру скорейшего выздоровления. Прошу сообщить, какого свойства рана, куда эвакуируется».

Ответ генерала Маркова был по-военному лаконичен: «Штаб Верховного Главнокомандующего. Генералу Кондзеревскому. Пулевая сквозная рана наружной стороны середины правой голени. Кости целы. Исход предвидится благополучный. Эвакуирован в Харьков». Подчиненные также не забывали своего «отца-командира». Временно командующий дивизией Келлера генерал Марков направил ему телеграмму следующего содержания: «Харьков, графу Келлеру, Пушкинская, 79. 10-я кавалерийская дивизия в полном составе поздравляет Ваше Сиятельство с наступающим Новым годом и шлет наилучшие пожелания скорейшего выздоровления и возвращения в ее ряды, дабы в новом году во главе с вами продолжить боевой труд на пользу Царю и Родине».

Старый вояка, граф Федор Артурович отсутствовал на фронте вследствие ранения чуть дольше месяца. Залеживаться на больничной койке он не собирался, и в телеграмме № 152 на имя командующего 8-й армией генерала Брусилова рапортовал: «Доношу, что 14-го сего января прибыл по излечении полученной в бою раны и вступил в командование дивизией».

К концу 1914 г. положение на фронте, несмотря на некоторые неудачи, складывалось для России благоприятно. Стратегические последствия неудач армии генералов Ренненкампфа и Самсонова были сведены на нет разгромом четырех австро-венгерских армий войсками Юго-Западного фронта. Вся Галиция была очищена австрийцами, торопливо отступавшими к Кракову и за Карпаты. Наступательными действиями русских войск в восточной Пруссии были развеяны надежды командования Центральных держав (Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции) на молниеносную, победоносную войну. Но и потери русских войск за этот первый год войны были весьма велики. Особенно остро ощущалась нехватка младшего командного состава, выкошенного неприятельским огнем в ходе кровопролитных сражений. Помощь западным «союзникам» по Антанте, твердо намеренных воевать с немцами «до последнего русского солдата», далась России слишком дорогой ценой (как выяснилось в недалеком будущем).

III Год 1915

Начало следующего, 1915 г. не предвещало войскам Российской империи тяжелых поражений. На Кавказском фронте была успешно завершена Сарыкамышская операция против турок. Однако запланированные и начатые русским командованием наступательные операции в Восточной Пруссии и Карпатах завершились неудачей. Германцы сумели сосредоточить на обоих флангах крупные войсковые группировки (частично переброшенные на Восток с западноевропейского театра военных действий, безнадежно увязшего в кровавой грязи позиционной, или окопной, войны). В ходе ожесточенных боев, длившихся с февраля по март 1915 г., русские войска оказались в очередной раз вытесненными из Восточной Пруссии. Германские войска, развернув мощное наступление в северном направлении, вдоль побережья Балтийского моря, захватили русский порт Либаву (ныне – Лиепая).

Между тем, на Юго-Западном фронте русские армии продолжали вести наступательные действия. Зимой-весной 1915 г. ими была предпринята попытка вторгнуться через Карпаты в Венгрию. В январе-марте была проведена Карпатская операция. На ее начальном этапе русские армии отразили наступление австро-венгерской и германской армий (многоязычное и разноплеменное воинство Габсбургов уже было не в состоянии воевать самостоятельно, без поддержки германцев) и перешли в контрнаступление, в результате которого сумели занять карпатские перевалы и овладеть пунктами, имевшими ключевое значение для дальнейшего наступления. Затем, также успешно для русских армий, были прикрыты от австро-германцев Галиция и осажденный русской блокадной армией Перемышль. Карпатская операция завершилась захватом русскими войсками главного карпатского хребта – Бескид. 8-я армия генерала Брусилова, заняв целый ряд перевалов в Карпатах, была готова устремиться с гор на открывавшуюся у их подножия Венгерскую равнину. Еще ранее, 9 марта 1915 г., сдался, наконец, австрийский гарнизон крепости Перемышль. Блокадной армией были взяты в плен 9 генералов, 25 000 офицеров и 120 000 нижних чинов австро-венгерской армии. Взятие Перемышля и блестящая победа над турками под Сарыкамышем на Кавказе принесли России полную моральную компенсацию за неудачи в Восточной Пруссии. К сожалению, эти крупные военные успехи русского оружия оказались последними в кампании 1915 г.

Успешная работа 10-й кавалерийской дивизии против неприятеля весной 1915 г. во многом способствовала назначению графа Ф.А. Келлера командиром одного из двух сформированных весной 1915 г. в составе русской 9-й армии кавалерийских корпусов. 11 марта Федор Артурович был назначен на должность командира 3-го кавалерийского корпуса, а 3 апреля утвержден в этой должности Высочайшим приказом. Временно командующий 10-й кавалерийской дивизией генерал-майор В.Е. Марков стал ее начальником.

Формирование корпуса в составе 9-й армии согласно приказу главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерала Н.И. Иванова началось в первых числах марта. 9 марта командующий армией генерал от инфантерии П.А. Лечицкий телеграфировал: «Временный 3-й кавалерийский корпус в составе Отдельной гвардейской кавалерийской бригады, 10-й кавалерийской и 1-й Донской дивизий генерал-лейтенанта Келлера считать временно сформированным с 12 часов ночи с 10 на 11 марта. 3-му кавалерийскому корпусу сосредоточиться в районе Тлусте по указанию командира 2-го кавалерийского корпуса».

12 марта граф Федор Артурович Келлер отдал приказ по корпусу №1: «11 марта 1915 года временно сформирован под моею командой 3-й кавалерийский корпус в составе Отдельной гвардейской кавалерийской бригад. 10-й кавалерийской и 1-й Донской казачьей дивизии... Исполняющим обязанности начальника штаба корпуса назначен командир бригады 2-й Кубанской казачьей дивизии генерал-майор Крымов».

Назначение командующим 3-м кавалерийским корпусом не только дало графу Келлеру возможность принести Отечеству большую пользу и позволило ему ярче раскрыть себя как военачальнику, но и заставило его решать новые проблемы. На весну 1915 г. 3-го кавалерийского корпуса как такового еще не существовало. Существовали отданные под команду графа Келлера совершенно разные по духу и выучке дивизии: 1) кадровая, любовно взращиваемая самим Федором Артуровичем в предвоенные годы, 10-я кавалерийская дивизия и 2) иррегулярная 1-я Донская казачья дивизия, непривычная к руководству такого начальника, каким был граф.

Требовалась поистине титаническая работа, к тому же осложненная необходимостью постоянного участия соединения в боевых действиях, чтобы соединить эти совершенно разные подразделения воедино, дав им необходимое чувство спайки и принадлежности к одному соединению. Условий для этого не было никаких. Из казны графу Келлеру даже не выдали денег для приобретения необходимого корпусного имущества. В итоге он был вынужден 5 апреля 1915 г. издать приказ следующего содержания: «Штаб 3-го кавалерийского корпуса и управление корпусного интенданта спешно формируются. Ввиду неотпуска средств из казны для приобретения положенного по штату имущества предписываю н покупку обоза, лошадей и канцелярского имущества отчислить из хозяйственных сумм каждого полка, входящего в его состав. По 500 рублей и от каждой батареи – по 100 рублей. Которые представить под расписку исполняющему должность начальника штаба корпуса немедленно».

Сформированный весной 1915 г. 3-й кавалерийский корпус графа Келлера впоследствии нередко выполнял более широкие задачи, будучи усилен приданными частями и образовывая группы войск. Так, весной-летом 1915 граф Федор Артурович, являясь командиром корпуса, руководил действиями Хотинской группы войск, а во время наступления войск Юго-Западного фронта летом 1916 г. в состав 3-го кавалерийского корпуса Келлера временно входило до 5-10 дивизий.

Несмотря на трудности, связанные с формированием и обеспечением 3-го кавалерийского корпуса, граф Келлер уже 16-17 марта провел его частями очередной блестящий бой. Обходившие левый фланг русского Юго-Западного фронта венгерские 42-я пехотная дивизия и гусарская бригада были атакованы графом и отброшены на территорию австрийской Буковины. Подводя итоги этого боя, Федор Артурович отдал приказ по вверенному ему корпусу: «16 марта 3-й кавалерийский корпус впервые в составе 10-й кавалерийской дивизии, 1-й Донской казачьей дивизии и 9-го Донского казачьего полка вел бой дружными, согласованными действиями. Безудержно двигаясь вперед, славные полки выбивали противника штыками и пиками из окопов, в которых он искал опору. Опора эта была непрочна – дух вверенных мне славных частей сильнее, и одним взмахом враг был изгнан из пределов России, оставив в руках 3-го кавалерийского корпуса пленных 33 офицеров и 2100 нижних чинов. Благодарю вех начальников частей, а нижним чинам – спасибо за это молодецкое дело. Погибшим же в этом бою – мир их праху».

Этот успех, одержанный в бою под Хотином, осененным славой победы русского оружия над турками в царствование Государыни Императрицы Анны Иоанновны и побудившей Михаила Ломоносова к сочинению одной из его лучших од («Оды на взятие Хотина»), был крайне важен для графа Келлера, только что вступившего в командование 3-м кавалерийским корпусом, ибо позволил ему почувствовать уверенность во вверенных ему частях и способность этих частей действовать в ключе, привычном для их поседевшего в боях за честь России командира.

18-19 марта 3-й кавалерийский корпус вновь перешел в наступление на левом фланге 9-й армии у Замши, отразив встречное движение противника и выведя всю армию из тяжелого положения.

За эти бои 3-й кавалерийский корпус и лично граф Федор Артурович были удостоены похвалы Верховного Главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича.
30 марта 1915 года 3-я и 8-я армии Юго-Западного фронта, перейдя Карпаты, вступили на территорию Венгрии. К 29 апреля в состав 3-го кавалерийского корпуса входили 10-я кавалерийская дивизия, 1-я Донская казачья дивизия и Сводная казачья дивизия – всего 14 полков, или 82 эскадрона и сотни общей численностью 9490 шашек, а также 7 артиллерийских батарей (38 орудий). Кроме того, корпус располагал 26 пулеметами, что даже по тем временам было, прямо скажем, маловато.

9-я армия под командованием генерала П.А. Лечицкого, в состав которой корпус Келлера входил на момент вторжения в Венгрию, 26 апреля 1915 г. перешла в наступление вдоль Днестра. В ходе разгоревшегося Заднестровского сражения, в котором конница Келлера сыграла выдающуюся роль, 7-я австро-венгерская армия была отброшена за реку Прут.

27 апреля 3-й кавалерийский корпус выиграл очередной бой, увеличивший его и без того уже громкую славу. С рассветом граф Келлер атаковал укрепленную позицию противника на фронте река Днестр – Баламутовка – Ржавенцы – Громешти – кордон Ржавинский – кордон Савокриничный – кордон Раздорожный. Около 8 часов утра 9-й Донской казачий полк прорвал проволочные заграждения австрийцев и врукопашную овладел окопами на высотах северо-восточнее Баламутовки, что позволило остальным частям 1-й Донской казачьей дивизии и 2-й бригаде 10-й кавалерийской дивизии прорваться и овладеть всей укрепленной позицией неприятеля на фронте Баламутовка-Громешти и высотами к западу от них до деревни Опут-Чарни-Поток по левому берегу ручья Биалый до отметки 198 и далее к южной окраине деревни Громешти. За один день Келлер захватил у неприятеля 6 артиллерийских орудий, 6 пулеметов, 2 прожектора, 34 зарядных ящика и пленил около 2000 австрийских солдат и 23 офицеров. Участвовавший в бою будущий Атаман Всевеликого Войска Донского генерал П.Н. Краснов позднее вспоминал о боях этого периода: «Я имел счастье в рядах этого (3-го кавалерийского – В.А.) корпуса командовать 10-м Донским казачьим полком и принять участие в громкой победе корпуса над австрийцами у селений Баламутовка, Малинцы, Ржавенцы и Топороуц, где мы захватили более 6000 пленных и большую добычу».

За бой 27 апреля 1915 г. корпус Келлера был удостоен благодарственной телеграммы Его Императорского Высочества Верховного Главнокомандующего Генерал-адъютанта Великого Князя Николая Николаевича и Главнокомандующего Юно-Западным фронтом Генерал-адъютанта Н.И. Иванова.

1 мая 1915 г. за новые боевые успехи граф Келлер был награжден орденом святой Анны 1-й степени с мечами, а генерал-майор Г.И. Чоглоков - командир наиболее отличившейся в боях части подчиненного ему корпуса – 1-й Донской казачьей дивизии – орденом Святого Станислава 1-й степени с мечами.

11 мая того же года граф Ф.А. Келлер получил еще более высокую награду за заслуги в успехах 9-й армии (разгроме венгров под Хотином 17 марта и австрийцев у Громешти-Баламутовки 27 апреля) – орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия 3-й степени.

От воевавших под его началом оренбургских казаков граф Келлер также получил награду, утвержденную впоследствии Государем Императором Николаем Александровичем – звание почетного казака Наследницкого поселка Наследницкой станицы Оренбургского казачьего войска. С тех пор Федор Артурович постоянно носил на голове огромную, мохнатую папаху оренбургских казаков, а на груди – знак Оренбургского казачьего войска. Этот знак он носил ниже черного 8-угольного мальтийского креста с белой «Адамовой головой» (черепом с костями) - знака 15-го Александрийского драгунского (5-го Александрийского гусарского) полка, которым графу Келлеру довелось командовать перед Великой войной.

Келлеровские «чудо-богатыри» не отставали от своего лихого командира. Только за март-апрель 1915 г. к Георгиевскому кресту были представлены 154, а за июнь-июль – 712 офицеров, солдат и казаков. 18 апреля 1915 г. ситуация на фронте резко изменилась - началось мощное наступление германских войск под Горлицей. После 2-недельных боев 3-я русская армия была оттеснена германцами за реку Сан. В июне немцы захватили Львов и Перемышль, вытеснив русские войска из Галиции. Чтобы избежать окружения своих армий в Польше, между реками Вислой и Бугом, русская Ставка приняло решение об отступлении из Польши. 23 августа Русскую армию, вместо Великого Князя Николая Николаевича, возглавил лично его Державный племянник – Государь Император Николай II. Начальником Штаба Верховного Главнокомандующего был назначен прозванный за свой преклонный возраст «дедушкой русской армии» генерал от инфантерии М.В. Алексеев (член петербургской «военной ложи» и один из будущих участников антимонархического заговора в феврале 1917 года).

К середине сентября фронт удалось стабилизировать на линии Рига-Двинск-Пинск-Дубно-Новосильцы.

Кампания 1916 г. началась для России с необходимости в очередной раз «таскать каштаны из огня» для западных «союзников». С этой целью в Ставке Верховного главнокомандования было принято решение изменить первоначальный план военных действий, предполагавший нанесение главного удара по германцам на участке Западного фронта из района Молодечно в направлении Вильно (при котором Юго-Западному и Северному фронтам отводилась вспомогательная роль), и начать наступление силами войск Юго-Западного фронта под командованием генерала А.А. Брусилова на неделю раньше других фронтов.

Наступление войск Брусилова началось 22 мая 1916 г. и продолжалось почти 4 месяца. Первой перешла в наступление русская 9-я армия в Буковине, но наибольший успех выпал на долю 8-й армии. За 3 дня она прорвала австрийский фронт на участке длиной 80 км и более 30 км в глубину. 7 июня был взят Луцк (почему прорыв и вошел в историю Великой войны под названием «Луцкого прорыва», впоследствии переименованного большевиками в «Брусиловский»), 17 июня – Черновцы. К концу мая 1916 г. русская 11-я армия дошла до истоков реки Буг, 7-я армия – до города Галича, 9-я армия – до Карпат. В результате «Луцкого прорыва» было взято в плен почти 9000 австрийских офицеров, более 408 000 нижних чинов, захвачено 581 артиллерийское орудие, 1795 пулеметов. 448 бомбометов и минометов, отнята у противника территория более чем в 25 000 кв. км. Подобных успехи западным «союзникам» России по Антанте и не снились – ни в 1914, ни в 1915, ни в 1916, ни даже в 1917 г.!

Успех «Луцкого прорыва» вынудил германцев поспешить на помощь явно гибнущему австро-венгерскому партнеру по коалиции, перебросить на Восточный фронт с Западного десятки дивизий, ослабив тем самым натиск на французов под Верденом. Австрийцы прекратили свое наступление в Италии силами 600 000 штыков и сабель, начав спешно перебрасывать свои лучшие части на Восточный фронт. В очередной раз русской кровью были спасены от поражения «союзники» и обозначен перелом в Великой войне в пользу Антанты.

Корпус графа Келлера принял в «Луцком прорыве» самое непосредственное участие, заметно выделяясь своей доблестью даже на фоне лучших частей Русской Императорской армии, проявив массовый героизм при взятии Черновиц (что было отмечено самим генералом Брусиловым).

Первые пленные (1 офицер и 5 нижних чинов) были взяты «келлеровцами» уже 29 мая, а скоро число захваченных ими трофеев и пленных пошел на сотни и тысячи.

Летом наступление русских армий Юго-Западного фронта успешно продолжалось. Участвуя в нем, 3-й кавалерийский корпус в период 24 июня-9 июля взял в плен 11 офицеров и 1137 нижних чинов противника, захватил 2 пулемета, огнемет и 800 т стратегически важного сырья – каменного угля-антрацита, а до конца июля – еще 4 пулемета и 880 винтовок, взяв в плен 11 офицеров и 675 нижних чинов противника.

В ходе наступления части графа Келлера, преследуя отступающих австрийцев, вошли в Карпаты. Кавалерия была вынуждена занять позиции в окопах и нести большие потери. Части 3-го кавалерийского корпуса заняли горные вершины и высоты, отбивая непрерывные атаки австрийцев. Противник стянул туда столько артиллерии (в том числе и тяжелой), что удерживать позиции без поддержки своих собственных орудий было невозможно. Большая часть «келлеровцев», занимавших оборону в скалах, была ранена осколками снарядов и камней. Под орудийным огнем противника удавалось удержаться на позициях лишь самым стойким. Согласно донесениям командиров частей, неприятельские снаряды за короткое время заравнивали русские окопы и уничтожали все живое.

16 июня 1916 г. граф Келлер был во время боя ранен в правую ногу шрапнельной пулей, расщепившей кость (хотя, к счастью, не перебившей ее) и заменен на посту командующего 3-м кавалерийским корпусом генералом В.Е. Марковым (в свою очередь, тяжело раненым 30 июня и замененным генерал-лейтенантом Ф.С. Рербергом).

До конца июня 1916 г. на фронте 3-го кавалерийского корпуса продолжались кровопролитные встречные бои. Части корпуса упорно обороняли свои позиции, проходившие по горному хребту. Как выяснилось из опросов военнопленных, 3-й кавалерийский корпус в период наиболее тяжелых боев 26-26 июня не только выдержал натиск 30 полностью укомплектованных австрийских и германских батальонов (при поддержке многочисленной легкой и тяжелой артиллерии), но и отбросил их на исходные позиции.

Граф Келлер вернулся к своим доблестным войскам, оправившись от ранения, лишь через 3 месяца. За это время в войну против Центральных держав на стороне Антанты вступила Румыния, армию которой почти сразу же пришлось срочно спасать от разгрома русским войскам. Интенсивность боев осенью 1916 г. была чрезвычайно высокой. Как отмечал граф Келлер, несмотря на самоотверженную работу корпусных хирургов, раненых поступало столько, что врачи не справлялись с работой и не успевали оперировать даже тяжело раненых. Страдало и снабжение продуктами питания.

30 октября 1916 г. 1-я Донская казачья дивизия была окружена превосходящими силами противника. Почти весь день на фронте шли ожесточенные бои, не раз переходившие в штыковые схватки. Донцы были вынуждены оставить свои залитые кровью позиции, проложив себе дорогу в рукопашном бою. Как писал в то время в одном из своих донесений граф Келлер, «части 3-го кавалерийского корпуса четыре дня бессменно ведут бой и им очень надо выспаться, так как, несмотря на всю их доблесть и геройство, физическим силам человека есть предел».

Тяжелая обстановка, сложившаяся на фронте 3-го кавалерийского корпуса, вызвала нарекания в адрес графа Келлера со стороны командующего 9-й армией генерала П.А. Лечицкого. Между тем, командование 9-й армии осенью 1916 г. ставило перед Ф.А. Келлером непосильные задачи. Против ослабленного непрерывными боями 3-го кавалерийского корпуса противник выставил не менее 2 свежих пехотных дивизий. В этих условиях проблематично было не только наступать (чего требовало высшее начальство), но даже удерживать занимаемые позиции. Потребовалось личное вмешательство генерал-квартирмейстера штаба армий Юго-Западного фронта, чтобы оспорить приказ генерала Лечицкого, требовавшего от корпуса Келлера самоубийственной атаки на хорошо укрепленные позиции неприятеля (при том, что, ввиду отсутствия тягловых животных перемещавшимся в сложных условиях Карпат чинам «келлеровских» горных батарей приходилось тащить орудия на себе!).

Как уже говорилось выше, образование в декабре 1916 г. нового, Румынского фронта (в состав которого вошла и 9-я армия), весьма осложнило положение русских войск. Румынская армия была крайне ненадежным союзником. Слабая боеспособность румын постоянно вызывала раздражение и недовольство графа Федора Артуровича, жестоко критиковавшего в своей полевой книжке Русское командование за то, что оно поставило его корпус для прикрытия малоспособных румынских частей. Румын он помнил еще по Плевне, когда они занимались исключительно грабежом сдавшихся русским (и категорически отказавшихся сдаваться «валахам» !) турецких солдат.

К концу 1916 г. части 3-го кавалерийского корпуса, в составе 10-й кавалерийской, 1-й Донской казачьей и 1-й Терской казачьей дивизий, после многомесячных боев, крайне нуждались в отдыхе, пополнении и смене обмундирования, вышедшего из строя у большинства солдат, казаков и даже офицеров. К тому же, вследствие переподчинения корпуса Келлера командованию румынской армии, румыны постоянно подставляли 3-й кавалерийский корпус под удар, не затрудняя себя, в то же время, такими «пустяками», как снабжение «келлеровцев» всем тем, без чего ни жить, ни воевать невозможно. Порой румыны разворовывали транспорты, предназначенные для их русских союзников. Из-за подобного поведения румынских войск между ними и русскими даже происходили вооруженные столкновения. Из-за плохого питания по причине отвратительной работы и воровства румынских интендантов и столь же плохого снабжения медикаментами личный и конский состав корпуса Келлера косили болезни, которые, вместе с боевыми потерями, вывели из строя большую часть офицеров, казаков и солдат. К январю 1917 г. в составе корпуса Келлера осталось в строю не более 3000 штыков и сабель при 650 лошадях, в то время как по состоянию на 1 ноября предыдущего, 1916 г., под началом Федора Артуровича числилось 12 343 шашки и 831 штык. Так что к началу 1917 г. корпус графа Келлера мог считаться «кавалерийским» разве что по названию.

15 января 1916 г. граф Федор Артурович был произведен в генералы от кавалерии (старшинство 16 июня 1916 г.). Глубоко символичным представляется тот факт, что один из немногих русских военачальников, до конца сохранивших верность Государю Императору Николаю Александровичу, граф Ф.А. Келлер, стал последним, произведенным в полные генералы самим Государем.

20 января 1916 г. начался отвод частей ослабленного 3-го «кавалерийского» корпуса из Ясс в русскую Бессарабию. В тылу уже чувствовался надвигающийся хаос, выразившийся, в частности, в явной неспособности отвести корпусу даже положенное число квартир.

V «России черный год».

11 февраля 1917 г., накануне Февральского переворота, окрещенного бессовестными, лживыми фальсификаторами истории «великой и бескровной Февральской революцией» (в действительности в ходе кровавых февральских событий было убито множество городовых, офицеров и других «цепных псов самодержавия»), 3-й кавалерийский корпус генерала от кавалерии графа Федора Артуровича Келлера, за которым, к описываемому времени прочно закрепилась заслуженная им в боях за Веру, Царя и Отечество слава «первой шашки России» -, отведенный, наконец, с фронта на отдых, находился в районе города Оргеева Бессарабской губернии Всероссийской империи. Части корпуса, после многомесячных боев, постепенно «отходили», понемногу приводя себя в порядок. Шла напряженнейшая, каждодневная работа по подготовке вновь прибывшего пополнения.

События, разыгравшиеся в столице империи - далеком Петрограде - в конце февраля 1917 г. и приведшие к отречению государя Императора Николая Александровича от Престола, разразились для армии совершенно неожиданно, как «гром среди ясного неба». Войска были как бы ошеломлены быстротой совершившегося переворота. И лишь 2 высших офицера Российской Императорской армии высказались против отречения Государя, отправив в Царское Село телеграммы соответствующего содержания. Первая телеграмма была отправлена командиром 3-го кавалерийского корпуса генералом от кавалерии графом Ф.А. Келлером, вторая – адъютантом командиром Отдельного Гвардейского кавалерийского корпуса генералом от кавалерии ханом Гуссейном Нахичеванским (если же быть точнее - его адъютантом от имени хана). Телеграмма графа Келлера гласила:

Царское Село. Его Императорскому Величеству Государю Императору Николаю Александровичу.

С чувством удовлетворения узнали мы, что Вашему Величеству благоугодно было переменить образ управления нашим Отечеством и дать России ответственное министерство, чем снять с Себя тяжелый, непосильный для самого сильного человека труд. С великой радостью узнали мы о возвращении к нам по приказу Вашего Императорского Величества нашего старого Верховного Главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича. Но с тяжелым чувством ужаса и отчаяния выслушали чины Конного корпуса Манифест Вашего Величества об отречении от Всероссийского Престола и с негодованием и презрением отнеслись все чины Корпуса к тем изменникам из войск, забывшим присягу, данную Богу, и присоединившимся в бунтовщикам. По приказанию и завету Вашего Императорского Величества 3-й конный Корпус, бывший всегда, с начала войны, в первой линии и сражавшийся в продолжение двух с половиной лет с полным самоотвержением, будет вновь так же стоять за Родину и будет впредь так же биться с внешним врагом до последней капли своей крови и до полной победы над ним. Но Ваше Величество простит нас, если мы прибегаем с горячей мольбою к нашему Богом данному нам Царю. Не покидайте нас, Ваше Величество, не отнимайте у нас законного Наследника Престола Русского. Только с Вами во главе возможно то единение Русского народа, о котором Ваше Величество изволите писать в Манифесте. Только со своим Богом данным Царем Россия может быть велика, сильна и крепка и достигнуть мира, благоденствия и счастья.

Вашего Императорского Величества Верноподданный граф Келлер.

Бедный «честный немец»! Ответа из Царского Села он так и не получил. Но и не получив ответа, он, как мог, пытался бороться с крамолой, с «внутренним врагом», соединившимся на этот раз с «врагами внешними». Во время волнений в Кишиневе граф Келлер направил туда своих казаков, разогнавших толпы «краснофлажников», отняв у них красные тряпки и загнав обратно в казармы распоясавшиеся банды солдат-тыловиков. Однако время работало против него.

Сразу же после переворота граф Келлер вступил в конфликт с новым военным министром А.И. Гучковым, протестуя против вводимых тем новшеств, грозивших разрушить (и очень скоро разрушивших) Русскую армию. И Гучков твердо решил избавиться от строптивого «реакционера». Тем более что очень скоро нашелся подходящий повод – отказ «первой шашки России» присягнуть Временному правительству, точнее – «присягнуть на верность Российскому государству». Текст присяги содержал слова: «Обязуюсь повиноваться Временному правительству, ныне возглавляющему российское государство, впредь до установления воли народа при посредстве Учредительного собрания».

Граф Келлер твердо заявил, что приводить к присяге свой корпус он не станет, ибо не понимает существа и юридического обоснования верховной власти Временного правительства.

По воспоминаниям посетившего его в описываемое время командира 12-й кавалерийской дивизии генерал-лейтенанта барона К.Г.Э. Маннергейма, Федор Артурович сказал ему на прощание: «Я Христианин и думаю, что грешно менять присягу».

7 апреля 1917 г. генерал от кавалерии граф Келлер, отстраненный от командования своим славным 3-м кавалерийским корпусом, был зачислен в резерв чинов при штабе Киевского военного округа и выехал в Харьков, где проживала его семья.

VI Год 1918 на Украине

Первое время он провел за написанием военных мемуаров, не интересуясь политикой. Однако большевицкий переворот в октябре 1917 г., заключение большевиками с германцами «похабного» Брестского мира и оккупация Украины германскими и австрийскими войсками властно заставили старого воина отказаться от роли кабинетного военного историка.

Подобно многим прозорливым русским людям, Федор Артурович сразу распознал в большевицкой военной и, главное, духовной агрессии абсолютное зло, затмевающее все, что до него обрушивалось на мировую цивилизацию и, в первую очередь - многострадальный русский народ и другие народы России.

23 марта (3 апреля) 1918 г. Харьков, где проживал генерал граф Келлер, был занят германскими войсками. Присутствие на исконной российской территории вчерашних военных противников произвело на поседелого в боях генерала крайне тягостное впечатление. Посетившему ему генерал-майору Б.И. Казановичу Федор Артурович признался, что почти не выходит на улицу, так как не выносит вида немецких касок.

Между тем, пришедшая на Украину германская армия принесла с собой закон, порядок и стабильность, на время избавив население Украины от кровавых эксцессов большевизма. Немцам было необходимо иметь на Украине твердую местную власть и крепкий административный аппарат. Лишь при этих условиях они могли в организованном порядке получать с оккупированных территорий сырье и продовольствие, необходимое им для продолжения войны с Антантой на Западном фронте. Поэтому при поддержке германских военных властей 16 (29) апреля 1918 г. на Украине произошел военный переворот. Власть социалистической Центральной Рады Украинской Народной республики была свергнута и заменена правительством русского Царского генерала П.П. Скоропадского, провозглашенного (и помазанного митрополитом Киевским) гетманом Украинской Державы с почти диктаторскими полномочиями. Впрочем, сторонники свергнутой Центральной Рады не сложили оружия. Их знаменем и главой сделался революционер со стажем - активист Украинской Социал-Демократической Рабочей партии и масон С.В. Петлюра, поддерживаемый Антантой.

Отношение графа Келлера к событиям 1918 г. на Украине было отнюдь не однозначным. С одной стороны, он, как русский Царский генерал и патриот Единой, Великой и Неделимой России, не мог принять создание «незалежной украинской державы» (т.е. независимого украинского государства) и ее оккупацию войсками Германии и Австро-Венгрии. С другой стороны, некоторые связанные именно с этими неприемлемыми для него факторами обстоятельства давали надежду на изменение ситуации в России к лучшему. Это, прежде всего, касалось деятельности на Украине (и, в первую очередь, в «самом неукраинском городе Украины» - Киеве, «матери городов русских») русских монархических организаций и надежд на появление вооруженной силы, способной открыто выступить на борьбу за восстановление Всероссийской монархии. Предполагая, что кадры армии Украинской державы могут быть впоследствии использованы для создания новой Русской монархической армии, граф Федор Артурович не осуждал главу Украинской державы – гетмана П.П. Скоропадского, такого же бывшего Царского генерала, как и сам граф Келлер. В гетманских войсках служило немало боевых товарищей Ф.А. Келлера, сражавшихся с ним плечом к плечу на фронтах Великой войны, что делало вполне реальным использование кадров армии Украинской державы для строительства новых Русских вооруженных сил.

Граф Федор Артурович, обладавший, несмотря на свои преклонные лета, весьма деятельной натурой, тяготился своим положением «не у дел», в отрыве от армии и политики. События, разыгрывавшиеся на территории бывшей Российской империи, не могли оставить его безучастным. Летом 1918 г. граф Келлер совершил поездку на Юг России, побывал в столице Кубанского казачьего войска Екатеринодаре, только что освобожденном от большевиков белой Добровольческой армией, и в Крыму, где проживала вдовствующая Императрица Мария Федоровна. Главной целью поездки графа Келлера на Юг была встреча с командованием Добровольческой армии – ее Верховным руководителем генералом М.В. Алексеевым и Командующим – генералом А.И. Деникиным. Граф Федор Артурович, наблюдавший за событиями со стороны, не видел на тот момент ни одной приемлемой для себя силы, определенно выдвинувшей лозунг восстановления монархии в России. Не стала такой силой и Добровольческая армия, официально придерживавшаяся оказавшейся роковой как для нее самой, так и для России, «непредрешенческой» позиции в отношении будущего политического устройства Российской державы.

Взаимоотношения Ф.А. Келлера с Добровольческой армией, имевшей в его глазах явно республиканскую окраску, были не простыми. С одной стороны, стойко монархические убеждения графа, к сожалению, выглядевшие достаточно «старомодными» даже в глазах большинства патриотически настроенных русских офицеров описываемого времени, делали для него абсолютно невозможной борьбу против большевиков в рядах этой армии. С другой стороны, политическая ситуация на Юге России и оккупация Малороссии германскими войсками приводили его к мысли о необходимости совместной борьбы против большевиков как общего врага. Первый исторически засвидетельствованный контакт графа Ф.А. Келлера с представителями Добровольческой армии состоялся в июле 1918 г., когда в Харькове его навестил деникинский генерал Б.И. Казанович.

Согласно воспоминаниям генерала Казановича, он безуспешно пытался уговорить графа Келлера вступить в армию Деникина, в которой в то время ощущалась острая нехватка опытных кавалерийских начальников. Однако граф Келлер решительно отказался. заявив генералу Казановичу, что программа Добровольческой армии слишком неопределенна, и что ему непонятно, кем являются сторонники Деникина – монархистами или республиканцами. Мало того. Полагая, что в скором времени может появиться сила, которая открыто провозгласит монархический лозунг, граф Келлер отказался обещать генералу Казановичу не отговаривать русских офицеров-кавалеристов, среди которых пользовался непререкаемым авторитетом, от вступления в Добровольческую армию, заявив: «Пусть подождут, когда настанет время провозгласить Царя, тогда мы все выступим».

Мнение графа Келлера о Добровольческой армии как о «демократической» (и потому для него неприемлемой) только укрепилось после его поездки в Екатеринодар. Он вернулся оттуда разочарованным, ибо его приверженность идее самодержавия не нашла поддержки на белой Кубани. Он горел желанием принять активное участие в вооруженной борьбе с большевиками, но лишь при условии, что эта борьба будет вестись именем Самодержавного Царя Всея Руси. В то же время Келлер, не приемля взглядов генералов Алексеева и Деникина, настоятельно рекомендовал им объединить руководство всеми антибольшевицкими силами на Юге России, включая и Всевеликое Войско Донское Атамана П.Н. Краснова (невзирая на «прогерманскую» ориентацию последнего, служившую постоянным поводом для обвинений Атамана в устах его политических оппонентов из числа «добровольцев», ориентировавшихся на Антанту).

Между тем, конфликт между командованием «проантантовской» Добровольческой армии и Атаманом Всевеликого Войска Донского П.Н. Красновым и откровенно прогерманская ориентация не только Донского Атамана, но и Украинской державы гетмана Скоропадского, к сожалению, делали подобное объединение на тот момент не возможным. В результате графу Келлеру пришлось, не добившись успеха и так и не найдя силы, примкнуть к которой или возглавить которую он счел бы для себя возможным, возвратиться в Харьков.

Именно в Харькове его в октябре 1918 г. посетили бывшие члены Государственной Думы Г.М. Дерюгин, Н.Н. Лавриновский, А.Н. Горсткин, сенатор Е.И. Туган-Барановский и другие, представлявшие «Совет обороны Северо-Западной области». Они сообщили графу Келлеру о формировании вооруженных белых отрядов в районе Пскова и предложили ему возглавить формирующуюся на Псковщине, без препятствий со стороны германских оккупационных властей, монархическую Северную армию. Как истый монархист, граф Келлер принял предложение «Совета обороны Северо-Западной области» и приступил к формированию штаба Северной армии. Он выпустил от своего имени воззвание «Призыв старого солдата», в котором обращался к своим боевым товарищам со словами: «Настала пора, когда я вновь зову вас за собою...За Веру, Царя и Отечество мы присягали сложить свои головы – настало время исполнить свой долг…Вспомните и прочтите молитву перед боем, - ту молитву, которую мы читали перед славными нашими победами, осените себя Крестным Знамением и с Божьей помощью вперед за Веру, за Царя и за целую неделимую нашу родину Россию».

В конце октября 1918 г., готовясь к отъезду в Псков, граф Келлер прибыл в столицу Украинской державы Киев, где продолжал собирать вокруг себя русских офицеров для создания Северной армии. Ввиду становящегося все более очевидным военного поражения германского блока в Великой войне, граф Келлер попытался сделать ставку на неверных «союзников» России по Антанте и отправил с этой целью генерала А.Е. Розеншильд-Паулина в Яссы. Он рассчитывал на получение кредитов от «союзников» и на передачу в распоряжение его Северной армии складов русского военного имущества, расположенных в Пскове, Двинске, Вильно и в других городах, находившихся в германской оккупационной зоне. Судьба оказалась милосердной к генералу. Ветерану Российской Императорской армии не суждено было узнать, что он был вновь обманут в своих ожиданиях. Трагическая и преждевременная гибель графа Келлера уберегла его от очередного разочарования. Приехав в Псков, он не нашел бы там ничего, кроме разрозненных и слабых полу-партизанских отрядов, полностью зависящих от германских оккупационных войск.

Прибыв в Киев 30 октября (12 ноября) 1918 г., Келлер уже 2 (15) ноября направил телеграмму Деникину, выразив готовность отказаться от должности командующего Северной армии, в случае несогласия Деникина: «Признаете ли Вы меня командующим Северной Псковской монархической армией, или мне следует сдать эту должность? Если признаете, то с какими полномочиями?»

Командующий Добровольческой армией ответил на послание графа Келлера «принципиальным согласием» – но не более того. Уж очень велики были расхождения в политических взглядах... К середине ноября 1918 г. подготовительная работа по созданию Северной монархической армии была фактически завершена. Граф Келлер был готов отправиться в Псков. За несколько дней до его запланированного отъезда Преосвященный митрополит Антоний отслужил в Киево-Печерской Лавре молебен, дав графу Келлеру свое пастырское благословение. Благословил Федора Артуровича на ратный труд и Патриарх Московский и Всея Руси Тихон, передавший Федор Артуровичу через епископа Нестора Камчатского освященную просфору и шейный образок Божией Матери Державной, образ которой был чудесным образом обретен в день отречения от прародительского Престола Государя Императора Николая Александровича.

29 октября (11 ноября) 1918 г. Германия была вынуждена заключить перемирие со странами Антанты. По соглашению с западными «союзниками» ей было дозволено задержать свои войска на занятых ими российских территориях до ноября-декабря 1918 г. Германские и австрийские оккупационные войска, покидающие после поражения в войне Украину, перестали служить сдерживающим фактором. Повсеместно в Украинской державе стали вспыхивать вооруженные восстания большевиков, анархистов и украинских националистов социал-демократического и эсеровского толка – петлюровцев – против Гетмана Скоропадского. Части гетманской армии, формирование которых началось только летом 1918 г., еще не сложились в серьезную военную силу. В этой обстановке Гетман обратился к своему старому соратнику графу Келлеру с предложением возглавить все вооруженные силы, действующие на территории Украины. Граф Келлер принял предложение Скоропадского, считая, что его отказ принять предложение Гетмана в сложившейся обстановке был бы равнозначен уклонению от поддержки России в решительный момент.

Возглавив вооруженные силы Украинской державы, граф полагал, что в его распоряжении находятся также кадры возглавляемой им Северной армии, подразделения русских монархических Южной и Астраханской армий и сформированные на украинской территории, но больше тяготевшие к Добровольческой армии Деникина русские офицерские дружины. Свою деятельность на посту Главнокомандующего Келлер воспринимал, таким образом, как начало объединения всех антибольшевицких сил на Юге России. Вскоре после назначения Главнокомандующим он писал: «До сведения моего дошло, что некоторые из призванных... отказываются принимать участие в подавлении настоящего (петлюровского – В.А.) восстания, мотивируя это тем, что они считают себя в составе Добровольческой армии и желают драться только с большевиками, а не подавлять внутренние беспорядки на Украине (таким образом, по иронии судьбы, выходило, что сторонники Деникина – русские добровольцы-«единонеделимцы», отказывавшиеся на словах признавать не только независимость, но даже автономию Малороссии-Украины от России - на деле рассматривали события на Украине, как внутренние события в иностранном государстве, не имеющие к России и к русским делам никакого отношения! – В.А.). Объявляю, что в настоящее время идет работа по воссозданию России, к чему стремятся Добровольческая, Донская, Южная, Северная и Астраханская армия, а ныне принимают участие и все вооруженные силы на территории Украины под моим начальством. На основании этого все работающие против единения России почитаются внутренними врагами, борьба с которыми для всех обязательна, а не желающие бороться будут предаваться военно-полевому суду как за неподчинение моим приказам».

В то же время в ответ на предложение командования Добрармии о создании общего фронта с войсками Украинской державы и единого командования граф Келлер ответил представителю Деникина генерал-лейтенанту П.Н. Ломновскому, что Украинская держава столь тесно связана с Всевеликим Войском Донским Атамана П.Н. Краснова и столь сильно зависит от него, что единое командование без участия Дона невозможно. Учитывая острый конфликт между Красновым и Деникиным, последнему ни о чем конкретном с Келлером договориться так и не удалось.

В то же время граф Келлер, прямой и не терпящий никакой двусмысленности русский воин, стремившийся исключительно к скорейшему воссозданию монархической Российской государственности, не мог не вступить в конфликт и с правительством Украинской державы. Искренне полагая, что в сложившихся на Украине условиях в его руках находится не только военная, но и гражданская власть, Келлер фактически не считался с правительством «незалежной Украины», исходя из того, что раз театром военных действий является вся страна, то ему обязаны подчиняться как военные, так и гражданские власти.

Сразу же по назначении граф Келлер сформировал Совет обороны, в который вошли видные представители монархических русских (и, соответственно, непопулярных среди украинских националистов) общественных кругов. Старый воин, не колеблясь, отдавал приказания украинским министрам, вызывал их к себе для доклада. Как вспоминал позднее генерал Деникин: «В высокой степени достойный и храбрый генерал, граф Келлер, как политический деятель был прямо опасен своими крайними убеждениями, вспыльчивостью и элементарной прямолинейностью. Уже на третий день по пришествии к власти он написал приказ – призыв о восстановлении монархии...».

Подобная никак не вписывавшаяся в политические игры «применительно к подлости» прямолинейность привела к конфликту с правительством Украинской державы и к отставке графа Келлера. Старому монархисту было, в частности, поставлено в вину, что в своих воззваниях он говорит исключительно о единой России, игнорируя вовсе Украинскую державу, и пытается противозаконно подчинить себе законодательную власть, носителем которой является – до созыва Державного Сейма – украинский Совет министров. В ответ граф Келлер потребовал предоставления себе всей полноты власти, вынудив гетмана издать приказ об отставке графа Келлера и о назначении на его должность заместителя Федора Артуровича – генерал-лейтенанта князя А.Н. Долгорукова.

Перед уходом с должности граф Келлер дал следующее разъяснение своего политического кредо: «1.Могу приложить свои силы и положить голову только для создания Великой, нераздельной, единой России, а не за отделение от России федеративного государства. 2.Считаю, что без единой власти в настоящее время, когда восстание разгорается во всех губерниях, установить спокойствие в стране невозможно». На посту Главнокомандующего граф Ф.А. Келлер пребывал всего 10 дней. Хотя в его распоряжении находились не слишком сильные в боевом отношении части, а откровенно говоря – самые худшие и слабые в боевом отношении войска, которыми ему когда-либо приходилось командовать! - генерал граф Келлер, тем не менее, смог несколько укрепить оборону Киева. С его прибытием на фронт гетманские гвардейцы-«сердюки», плохо и наспех обученные, необстрелянные, набранные невесть из кого (в числе «сердюков» служил гетману Украинской державы, между прочим, бывший санитар Русской Императорской армии, бывший «земгусар» и будущий видный советский писатель К.Г. Паустовский!) и терпевшие в боях с петлюровцами постоянные неудачи, неожиданно для всех перешли в наступление, в первом же бою отбросив петлюровцев и захватив 4 пушки. В этом бою граф Келлер (не на лихом коне, как он привык, а пеший), прихрамывая и опираясь на палку, лично вел цепи гетманцев в атаку – и победил!

Тем не менее, 1 (14) декабря 1918 г. Киев был взят петлюровскими войсками Украинской Народной Республики. Гетман Скоропадский и князь Долгоруков предпочли искать спасение в бегстве (хотя дело обошлось без переодеваний в германскую форму и маскировку под раненого, как в «Белой гвардии» Михаила Булгакова).

А вот граф Келлер, несмотря на отставку, казалось бы, прекратившую какие бы то ни было отношения между ним и гибнущей гетманской Украинской державой, остался в обреченном городе. Поэтому представляется не только совершенно логичным, но и единственно возможным, что именно к нему – последнему символу блестящего прошлого еще недавно столь могущественного Русского Православного Воинства – обратились русские офицеры и добровольцы, дружины которых, оставшись без командования, отступали под натиском петлюровцев к центру «матери городов русских». Для Келлера не было, да и не могло быть никаких сомнений в том, как поступить. Возглавив небольшой добровольческий отряд, сформированный в основном из чинов штаба несостоявшейся Северной армии, генерал от кавалерии граф Келлер вступил в бой с петлюровцами. Израсходовав все имевшиеся боеприпасы. Федор Артурович отвел остатки своего сильно поредевшего в уличных схватках отряда в Михайловский монастырь, где предложил своим офицерам разойтись и «самим промышлять о своей голове», как говорилось в подобных случаях в древнерусских летописях. По позднейшим свидетельствам уцелевших очевидцев, у старого рубаки при этом были слезы на глазах.

Сам генерал от кавалерии граф Федор Артурович Келлер, Георгиевский кавалер, «первая шашка России» и недавний Главнокомандующий всеми вооруженными силами Украинской Державы, с несколькими офицерами, которые предпочли бегству честь разделить судьбу со своим командиром до конца, остался в Михайловском монастыре. Вечером того же дня к нему в монастырь явился майор германских оккупационных войск, предложивший Федору Артуровичу укрыться в германской комендатуре, где его жизнь была бы в безопасности. Но граф Келлер решительно отказался от немецкого предложения.

Его соратник Н.Д. Нелидов, находившийся в тот вечер с Федором Артуровичем, вспоминал, что, невзирая на отказ спасать свою жизнь после гибели Русского дела, граф Келлер был почти силой выведен во двор монастыря и доведен до выхода из ограды. По просьбе сопровождавшего его германского майора, на графа Келлера накинули, поверх русского мундира, германскую шинель, заменив его громадную папаху Оренбургского казачьего войска германской форменной фуражкой. Он, казалось, смирился с этим маскарадом, но, когда германский майор попросил Федора Артуровича снять свою пожалованную ему Государем Императором Николаем Александровичем за храбрость Георгиевскую шашку и знак Ордена Святого Георгия Победоносца 2-й степени с шеи, чтобы эти «демаскирующие» русского генерала награды не бросались в глаза петлюровцам, чаша терпения старого воина окончательно переполнилась. Граф Федор Артурович с гневом сбросил с себя немецкую шинель, заявив: «Если вы меня хотите одеть совершенно немцем, то я никуда не пойду», повернулся и ушел обратно в монастырскую келью, после чего ничьи мольбы и угрозы уже не могли изменить его твердо принятого окончательного решения.

Если бы Келлер только знал, что его Георгиевскую шашку подобострастные киевские «самостийники» поднесут антантовскому ставленнику - украинскому социал-демократу С.В. Петлюре, а тот будет красоваться с этой шашкой, въезжая в покоренный Киев на белом коне, как «Головной Атаман Украинского войска и Гайдамацкого коша»! Уже упоминавшийся будущий видный советский писатель К.Г. Паустовский, мобилизованный в описываемое время в «Сердюцкий Его Ясновельможности пана Гетмана (Скоропадского – В.А.) полк», разбитый петлюровцами, и пробиравшийся, сорвав гетманские погоны, к себе на квартиру через запрудившие Киев толпы восторженных «самостийников», стал (если верить 3-й части его книги «Повести о жизни», озаглавленной «Начало неведомого века») невольным свидетелем триумфального въезда в город головного атамана Украинского войска и гайдамацкого коша, члена Украинской Социал-Демократической Рабочей партии и масона Симона Петлюры, опоясанного Золотой шашкой графа Келлера, но почему-то счел ее «настоящей запорожской "шаблюкой"».

Немецкий майор ретировался, и вскоре после его отбытия в Михайловский монастырь явились победители-петлюровцы, арестовавшие графа и двух оставшихся с ним адъютантов – полковника А.А. Пантелеева и ротмистра Н.Н. Иванова. Около недели они оставались под арестом в монастырской келье. Командование германских оккупационных войск, немало сделавшее для спасения русских офицеров, попавших в плен к петлюровцам (являвшимся всецело клевретами Антанты и потому немцам несимпатичным), потребовало от новых украинских властей перевести арестованных графа Келлера, Пантелеева и Иванова в Лукьяновскую тюрьму. Вероятно, немцы рассчитывали таким образом обезопасить жизнь Федора Артуровича и двух его «вернейших из верных». Согласие, в конце концов, было получено. Однако спасти Келлера и его адъютантов немцам все-таки не удалось.

Петлюровцы (и их антантовские хозяева) оказались гораздо коварнее и подлее, чем немцы (да и русские) могли себе вообразить. 8 (21) декабря 1918 г., в 4 часа утра, при переводе арестованных из Михайловского монастыря в Лукьяновскую тюрьму, генерал от кавалерии граф Ф.А. Келлер, полковник А.А. Пантелеев и ротмистр Н.Н. Иванов были по-бандитски подло убиты «при попытке к бегству» выстрелами в спину на Софийской площади «матери городов русских» – Первопрестольного града Киева – у памятника Гетману-герою Богдану Хмельницкому, воссоединившего Малороссию-Украину с Великой Россией.

По воле Божией, генерал от кавалерии граф Келлер, сраженный 11 пулями украинских националистов-революционеров, наймитов коварной Антанты, упал на окровавленную мостовую к подножию памятника как раз под начертанной на пьедестале надписью: «Волим под Царя Русского, Православного». Вечная память ему!

Здесь конец и Богу нашему слава!

Сегодня день памяти верного слуги Государя генерала от кавалерии графа Федора Артуровича Келлера, злодейски убитого петлюровцами в 1918 г. Он родился в 1857 г. и посвятил свою жизнь ратному делу. Герой Первой мировой войны генерал-лейтенант Келлер был одним из двух высших военачальников, кто в позорные дни февраля 1917 г. проявил верность своему Государю, отправив в ответ на сообщение об отречении Императора Николая II телеграмму «Прикажи Царь, придем и защитим Тебя».

Дверь монастырской кельи противно заскрипела. Разбуженные этим скрипом, трое узников поднялись навстречу неизвестности. Бряцая оружием, в дверном проеме показалось несколько фигур, освещаемых дрожащим светом факелов. - Приказано перевести вас в тюрьму. - Почему ночью? - Приказано. Трое набросили шинели, медленно застегнули их на все пуговицы. Первым на монастырский двор вышел самый высокий из арестантов, двое других молча следовали за ним. В сопровождении конвоиров они прошли к монастырским воротам. Далее их путь лежал по ночным киевским улицам и переулкам. Вот показались стены Софийского собора, памятник Богдану Хмельницкому. Конвойные замедлили шаг, отставая все дальше и дальше. В какой-то миг, почувствовав за спиной пустоту, тройка арестованных остановилась. Тот, что шел впереди, обернулся к своим спутникам, тихо произнес: - Ну вот и все, господа…

Его последние слова заглушил винтовочный залп, распоровший тишину декабрьской ночи. Потом раздались одиночные выстрелы.

Когда все стихло, конвоиры приблизились к распростертым на снегу телам. Тот, который шел первым и которому предназначалось большинство выпущенных пуль, был мертв. Двое других еще подавали признаки жизни. Их добили штыками.

Трупы свалили на заранее припасенную телегу, в которую была впряжена едва стоявшая на ногах кляча. Взяв лошаденку под уздцы, ее отвели к монастырским воротам, где и оставили страшный груз на произвол судьбы. Утром монахи, обнаружившие этот «катафалк», доставили покойников в военный госпиталь.

На следующий день тела убитых были выставлены в анатомическом театре. Приглашенными родственниками и друзьями были опознаны штаб-ротмистр Иванов, полковник Пантелеев и генерал граф Келлер, на теле которого зияли одиннадцать ран…

Вся жизнь - в седле

В ГРАФСКОЕ достоинство Келлеров в 1789 году возвел прусский король. Во времена царствования Николая I они перебрались в Россию, приняли православную веру и за сто лет безупречной службы новой родине полностью обрусели.

В 1877 году продолжатель одного из самых знатных дворянских родов Российской империи, наследник титула молодой граф Федор Артурович, которому не исполнилось и двадцати, сбежал на Балканскую войну. Сбежал, не испросив родительского благословения, едва закончив приготовительный пансион Николаевского кавалерийского училища. Сбежал, променяв офицерские эполеты на погоны рядового 1-го лейб-драгунского Московского полка. Понятно, что после такой вольности юноша мог вернуться в родовое гнездо только героем - живым или павшим.

Впрочем, погибать молодой граф не торопился. А вот отваги и геройства ему было не занимать.

В день жесточайшего Шейновского сражения, когда захлебнулась атака пехотных батальонов, штурмовавших под грохот барабанов и с развернутыми знаменами по открытой равнине осыпающие их огнем неприятельские редуты, именно московские драгуны в конном строю ворвались в укрепленный лагерь турецкого паши и решили исход боя. Келлер был тогда в числе первых. И впоследствии отличился еще не единожды.

В начале января 1878 года лишь благодаря безудержной лихости русских кавалеристов была взята железнодорожная станция Тернов. Отступающие турки подожгли мост, через который пролегал единственный путь к городку. Пылавшую переправу прикрывала разместившаяся на кургане неприятельская батарея. Генерал-майор Струков, возглавлявший конницу скобелевского отряда, кликнул охотников и, взметнув саблю, первым устремился в огонь. За ним - с места в галоп! - рванул эскадрон московских драгун, в котором служил Келлер. Каким-то чудом они пронеслись по охваченным пламенем пролетам моста, взлетели по склонам высоты к пушечным окопам, в мгновение ока изрубили орудийную прислугу. А следом уже подходила пехота…

Вернувшийся домой юноша предстал пред родительскими очами увенчанный двумя серебряными Георгиями - солдатскими знаками отличия III и IV степени. А на вопрос отца: «За что?», скромно отвечал: «Первый - когда вез донесение в штаб и не разъехался с турецким разъездом. А второй - когда проскакал через горящий мост». К слову, эти награды Федор Артурович с гордостью носил, не снимая, всю свою жизнь, даже став полным генералом.

Сразу после возвращения с Балкан Келлер выдержал экзамен при Тверском кавалерийском юнкерском училище на первый офицерский чин и в марте 1878 года стал прапорщиком. Через два года корнетом он переводится в 18-й Клястицкий драгунский полк и через семь лет дослуживается в нем до командира эскадрона. Затем успешно оканчивает Офицерскую кавалерийскую школу в Санкт-Петербурге и с блестящей аттестацией возвращается в строевые кавалерийские части.

Нельзя сказать, что военная карьера графа поначалу круто шла вверх. Подполковником он стал лишь в тридцать семь лет, полковником - в сорок четыре года. Тогда же, в 1901-м, впервые получил под свое начало отдельную кавалерийскую часть. Но зато какую! Три года Федор Артурович возглавлял Крымский дивизион, который нес охранную службу в Ливадии во время приездов в летнюю резиденцию императора Николая II и членов царской фамилии. Очевидно, именно тогда состоялось близкое знакомство Келлера с монархом и его родственниками. Результатом стали, с одной стороны, беззаветная преданность графа последнему русскому царю и, с другой, безграничное доверие царственных особ бесхитростному прямодушному кавалеристу, для которого ничего, кроме службы и единожды данной присяги, не существовало.

В феврале 1904 года граф Келлер возглавил 15-й драгунский Александрийский полк, квартировавший в Польше. На этой должности он встретил первую русскую революцию. В бурлившей окраине империи было введено военное положение, и Федор Артурович стал временным калишским генерал-губернатором, железной рукой подавляя любое проявление крамолы. Тогда же он едва не пал жертвой революционеров-боевиков: на Келлера было совершено покушение. При взрыве брошенной в него бомбы полковник получил контузию и множество осколочных ранений. В живых остался чудом: ему удалось на лету поймать и отшвырнуть в сторону смертоносный заряд.

С этого момента милости монарха начинают сыпаться на верного служаку, как из рога изобилия. В ноябре 1906 года граф Келлер назначается командиром лейб-гвардии драгунского полка, а уже в следующем становится флигель-адъютантом и зачисляется в свиту Его Императорского Величества с одновременным производством в генерал-майоры. Еще через три года он получает под свое начало кавалерийскую бригаду, а в феврале 1912 года - 10-ю кавалерийскую дивизию, которую к началу мировой войны сумел сделать одним из самых боеспособных соединений русской армии.

Как шутили армейские острословы, графу удалось промчаться от рядового до генерал-лейтенанта, не покидая седла и минуя академию Генштаба. Но несмотря на отсутствие академического образования, к лету 1914 года Федор Артурович считался лучшим русским кавалерийским военачальником.

Начавшаяся Первая мировая подтвердит это: на ее полях граф завоюет репутацию «первой шашки России» и «золотого клинка империи». О нем станут с восторгом рассказывать газеты и журналы, им будут восхищаться при дворе и в обществе, а тринадцати- и пятнадцатилетние мальчишки из богатых семейств - убегать из дому на фронт, чтобы «служить у Келлера».

В Галиции, Карпатах и Румынии

24 ИЮЛЯ 1914 года 10-я кавалерийская дивизия, входившая в состав 3-й армии Юго-Западного фронта, перешла русско-австрийскую границу у местечка Вышгородок и, без особого труда выбив австрийцев из Збаража, устремилась в направлении Львова. 3 августа кавалеристы графа Келлера, преследуя неприятеля, захватили первых пленных - около 500 солдат и 16 офицеров.

А через пять дней у деревни Ярославицы скрестили клинки с 4-й австрийской кавалерийской дивизией. Тот бой стал первым крупным столкновением конницы в только-только разгоравшейся войне. Несмотря на то, что противник имел почти двойное превосходство, подчиненным Келлера удалось одержать блестящую победу. В качестве трофеев им, помимо почти тысячи пленных, досталось 8 орудий, более 300 лошадей и вся штабная документация наголову разбитой австрийской дивизии. Не заставили себя ждать и награды: высочайшим указом от 23 сентября начальнику дивизии был пожалован орден Св. Георгия IV степени, командирам полков - Георгиевское оружие.

В середине августа на Юго-Западном фронте разгорелись бои у города Красник, переросшие в грандиозную Галицийскую битву. За тридцать три дня русские войска, продвинувшись на 280–300 километров, заняли Львов, овладели крепостью Галич, вплотную подошли к Кракову. 10-я кавалерийская дивизия графа Келлера в те дни сыграла выдающуюся роль. «За совершенные подвиги в делах против неприятеля в августе-сентябре 1914 года» Георгиевской орденской думой Федор Артурович был представлен к Георгиевскому оружию. В силу каких-то причин вышло так, что шашка, украшенная черно-оранжевым темляком, была вручена ему лишь в апреле 1916-го, через полтора года после описанных событий. Но зато вручена самим императором. Тогда-то Николай II и назвал графа «первой шашкой России»…

В конце сентября 1914 года 10-я кавалерийская дивизия была передана в 8-ю армию генерала Брусилова, после прорыва австрийской обороны гнавшую неприятеля к Карпатским горам. Конники Келлера, действовавшие в авангарде наступавших, овладели городами Добромиль, Санок и Риманов, выдержав упорный бой у деревни Залуж, первыми подошли к Дуклинскому перевалу. И тут начдив, в пятьдесят семь не прекращавший лично водить кавалерийскую лаву в атаку, едва не поплатился жизнью за свои лихость и молодечество: 3 декабря граф был ранен в ногу. По счастью, пуля, прошедшая навылет, не повредила кость.

Лечить ранение Федор Артурович был отправлен в Харьков, где проживала его семья. Впрочем, залеживаться на больничной койке старый воин не собирался - уже 14 января 1915 года командующий 8-й армией генерал Брусилов с удивлением читал телеграмму: «Доношу, что прибыл по излечении раны и вступил в командование дивизией. Келлер».

В начале весны второго военного года в русской армии стали формироваться кавалерийские корпуса. Два из них должны были появиться в составе 9-й армии Юго-Западного фронта. И вполне логично, что командиром одного из них, 3-го кавалерийского, был назначен граф Келлер. 3 апреля он был утвержден в этой должности высочайшим указом.

Еще не завершив формирование корпуса, Федор Артурович повел его в бой - так требовала обстановка. Уже 16–17 марта он схлестнулся с обходившими левый фланг Юго-Западного фронта 42-й венгерской пехотной дивизией и австрийской гусарской бригадой, опрокинул их и отбросил на территорию Буковины. В следующие два дня корпус выдержал несколько встречных столкновений с австрийской конницей и 30 марта первым вступил на территорию Венгрии. За эти бои 3-й кавалерийский и лично граф Келлер были удостоены похвалы Верховного Главнокомандующего.

Келлер вручает Георгиевский крест вахмистру 1-го Оренбургского казачьего Наследника Цесаревича полка.

Но события на Юго-Западном фронте только разворачивались. В конце апреля 9-я армия генерала Лечицкого перешла в наступление вдоль Днестра. В ходе разгоревшегося Заднестровского сражения русская конница под командованием графа Келлера умножила свою славу. Только за один день боев, 27 апреля, кавалеристы Федора Артуровича захватили у неприятеля шестнадцать артиллерийских орудий, два десятка пулеметов, взяли в плен около 2000 солдат и 23 офицера. В ходе дальнейшего наступления русских войск 7-я австро-венгерская армия была отброшена за Прут.

1 мая 1915 года за боевые успехи граф Келлер был награжден орденом Св. Анны I степени с мечами. А через десять дней удостоился еще более высокого знака отличия - ордена Св. Георгия III степени. Примечательно, что в эти же дни Федор Артурович от сражавшихся под его началом оренбургских казаков получил награду, утвержденную впоследствии государем императором - звание почетного казака Оренбургского казачьего войска. С тех пор «граф-казак» постоянно носил на голове огромную мохнатую волчью папаху, а на груди - знак Оренбургского казачьего войска.

Надо сказать, что келлеровские кавалеристы не отставали от своего лихого командира в «сборе наград»: только за март–июнь 1915 года к Георгиевскому кресту различных степеней были представлены 867 драгун, казаков, гусар и артиллеристов 3-го кавалерийского корпуса.

Увы, в начале лета ситуация на Юго-Западном фронте резко изменилась - началось мощное наступление германских войск под Горлицей. После двухнедельных кровопролитных боев русские армии была выжаты германцами за реку Сан. В июне немцы захватили Львов и Перемышль, вытеснив русских из Галиции. Чтобы избежать окружения между Вислой и Бугом, Ставка приняла решение об отступлении из Польши. Лишь к середине сентября фронт удалось стабилизировать на линии Рига–Двинск– Пинск–Дубно–Новосильцы. Обе стороны готовились к новой летней кампании.

1916 год остался в истории Первой мировой прежде всего как год Луцкого (Брусиловского) прорыва, начавшегося в конце мая. В его ходе войска Юго-Западного фронта взяли в плен почти 9000 австрийских офицеров, более 408000 нижних чинов, захватили 581 орудие, 1795 пулеметов, 448 бомбометов и минометов, отняли у противника территорию более чем в 25000 кв. километров. Подобные успехи западным союзникам России не снились на протяжении всей войны!

Слева направо: граф Келлер, генерал Брусилов

Корпус графа Келлера, численность которого к началу наступления была доведена до 15000 сабель, принял в Луцком прорыве самое деятельное участие, заметно выделяясь своей доблестью даже на фоне лучших частей русской армии, проявив массовый героизм, что было отмечено самим генералом Брусиловым.

В ходе наступления конники Келлера, преследуя отступающего неприятеля, вошли в Карпаты. Кавалерия была вынуждена занять непривычные для себя позиции в окопах. Оседлав вершины и перевалы, части 3-го кавалерийского корпуса отбивали непрерывные атаки австрийцев. Противник подтянул тяжелые орудия и сумасшедшим огнем буквально сравнивал русские укрепления с землей.

16 июня Федор Артурович во время очередного артналета был ранен в правую ногу шрапнельной пулей, расщепившей кость. На этот раз ему пришлось покинуть родной корпус на три месяца. Все это время келлеровцы продолжали упорно сражаться и, как позже показали пленные, не только выдержали натиск 30 полностью укомплектованных австрийских и германских батальонов, поддерживаемых многочисленной артиллерией, но и отбросили их на исходные позиции.

Граф Келлер вернулся к своим доблестным кавалеристам лишь в конце сентября. К этому времени в войну на стороне Антанты вступила Румыния. И ее почти сразу же пришлось спасать от разгрома. 9-я русская армия, а вместе с ней и 3-й кавалерийский корпус вошли в состав вновь образованного Румынского фронта.

Слабая боеспособность новоявленного союзника вызывала раздражение и недовольство Федора Артуровича, корпус которого был вынужден постоянно закрывать собой никчемные в боевом отношении румынские части. Этих вояк Келлер помнил еще по Плевне, когда московские драгуны (бывало такое!) спасали от их бесчинств и грабежа пленных турок.

К концу 1916 года части 3-го кавалерийского корпуса после многомесячных непрерывных тяжелых боев крайне нуждались в отдыхе. К тому же румыны постоянно подставляли корпус под удары, не затрудняя себя такими «пустяками», как снабжение русских кавалеристов всем тем, без чего ни жить, ни воевать невозможно. Часто румынские солдаты просто разворовывали транспорты, предназначенные для русских, из-за чего между союзниками случались вооруженные столкновения. Из-за плохого питания по причине отвратительной работы и воровства румынских интендантов и столь же плохого снабжения медикаментами личный состав и лошадей корпуса Келлера не хуже австрийских и немецких пуль косили болезни. И к январю 1917-го в строю у Федора Артуровича осталось не более 3000 штыков и сабель при 650 лошадях. Так что корпус мог считаться кавалерийским разве что по названию…

15 января 1917 года граф Келлер высочайшим указом был произведен в генералы от кавалерии. В русской армии это стало последним производством в полные генералы, подписанным государем императором. А еще через пять дней начался отвод частей ослабленного 3-го кавалерийского корпуса из-под Ясс в русскую Бессарабию.

В тылу уже чувствовался надвигающийся хаос…

В водовороте кровавой смуты

2 МАРТА 1917 года, как только в войсках огласили манифест Николая II об отречении от престола, Келлер собрал своих офицеров. Граф был немногословен: «Господа, я только что отправил телеграмму царю, где просил его не покидать нас и не отнимать у нас законного наследника престола. Не верю, что государь отрекся добровольно! И если он попросит об этом, 3-й конный корпус всегда придет на его защиту». Последние слова комкора потонули в восторженных криках его отчаянных рубак, действительно готовых по первой команде обожаемого начальника рвануться хоть к черту на рога. Сказать, что Федора Артуровича в армии любили - значит не сказать ничего… Спустя несколько часов пришел ответ.

Правда, не от императора, а от командующего русскими армиями Румынского фронта генерала Дмитрия Григорьевича Щербачева. Он приказывал Келлеру немедленно сдать командование корпусом, в противном случае грозил объявить бунтовщиком. Не дождавшись прямых распоряжений от Николая II, граф был вынужден подчиниться полученному приказу. Под звуки «Боже, царя храни!» шестидесятилетний генерал попрощался со своими солдатами и офицерами. Покинув действующую армию, Келлер отправился в Харьков, где находилась его семья. Там он пережил и всплеск националистических настроений в Малороссии, вызвавший украинизацию юго-западных российских губерний, и октябрьский переворот в столице, после которого власть перешла к большевикам, и последовавшую за этим оккупацию Украины германскими войсками. В какой-либо политической деятельности в те дни Федор Артурович не участвовал, хотя несколько раз и принимал у себя дома посланцев монархических организаций, ставивших целью освобождение царской семьи из тобольского заточения. В апреле 1918 года на Украине при поддержке немцев было провозглашено независимое государство во главе с гетманом Скоропадским. Германские штыки ограждали многочисленные гетманские штабы и единственную дивизию от ударов Красной Армии. Благодаря этому к лету Киев, наряду с Доном, стал одним из главных центров антибольшевистского сопротивления. Именно там собралось множество политиков правого толка. Абсолютное большинство из них мечтало видеть графа Келлера во главе Южной армии, создаваемой при помощи германских военных. К их огромному удивлению, Федор Артурович отказался, заявив делегатам, что «все они стараются либо в интересах союзников по Антанте, либо вчерашних врагов-немцев. А действовать надо в интересах русского царя и помнить о том, что все мы прежде всего русские». Не правда ли, удивительно: человек с прусскими корнями в дни всеобщего хаоса и развала империи остался самым ярым русским патриотом, учил коренных русаков, как надо любить и защищать Россию! В это же время Келлер вел переписку с генералами Алексеевым и Деникиным, вставшими во главе Добровольческой армии. Бывшие соратники звали графа на Дон. Он же отвечал, что «борьбу с большевизмом можно вести только с именем самодержавного царя. Собрать и объединить рассыпавшихся можно только вокруг одного определенного лица. Вы же об этом лице, которым может быть только прирожденный, законный государь, умалчиваете. Объявите, что вы идете за законного государя, и за вами без колебаний пойдет все лучшее, что осталось в России». На других условиях присоединяться к Добровольческой армии Федор Артурович, убежденный и непреклонный монархист, отказывался. В сентябре 1918 года в Киев прибыли офицеры Северной армии, формировавшейся на территории Псковской губернии и Прибалтики. Хотя уже было известно о расстреле Николая II и наследника престола цесаревича Алексея, изначально провозглашалось, что солдаты и офицеры этой армии принесут присягу русскому монарху. В полках вводились старые уставы и прежняя униформа с добавлением нашивки - белого креста на левом рукаве. Федору Артуровичу было предложено прибыть в Псков и возглавить армию, нацеленную на Петербург - столицу империи. Граф, получив на то благословение патриарха Тихона, согласился. И даже пообещал до наступления нового года поднять императорский штандарт над Зимним дворцом. Однако в ноябре войска разбитой Германии, согласно условиям перемирия, заключенного со странами Антанты, начали отход к довоенным границам. Воспользовавшись ситуацией, сторонники атамана Петлюры подняли мятеж против гетмана. Выпускник Пажеского корпуса Скоропадский, чувствовавший себя уверенно лишь на дворцовом паркете, был не способен организовать сколь-нибудь достойное сопротивление мятежникам. Знакомый с Келлером еще по службе в царской свите, гетман обратился к генералу за помощью, временно передав ему всю полноту военной и гражданской власти на Украине. Именуя себя главнокомандующим Украинской и Северной армиями, Федор Артурович начал действовать, подчеркнув в своем обращении к офицерам и юнкерам, что «будет прилагать все силы и положит голову только для создания великой, единой России, а не за отделение от нее федеративного государства». В Киеве верные ему войска тут же стали срывать желто-голубые флаги, заменяя их русским триколором… На новой должности граф продержался чуть больше недели. За десять дней, которые Федор Артурович занимал пост главнокомандующего, имея в своем распоряжении далеко не самые сильные в боевом отношении части, он тем не менее успел несколько улучшить ситуацию с обороной Киева. Необученное и необстрелянное гетманское воинство, состоявшее более чем наполовину из вчерашних гимназистов и студентов, до этого терпевшее на фронте одни неудачи, неожиданно перешло в наступление, отбросив петлюровцев от города и захватив четыре орудия. В том бою престарелый граф лично вел цепи в атаку, прихрамывая и опираясь на палку. Гетманское правительство воспрянуло духом и тут же… нашло повод для смещения Келлера. Им послужил расстрел без суда офицерами одной из келлеровских дружин тринадцати пленных петлюровцев, застигнутых за мародерством. Офицеров отдали под трибунал и немедленно казнили, а графа, якобы утратившего контроль над армией, отправили в отставку. Слагая с себя полномочия, Федор Артурович издал последний приказ, заканчивавшийся словами: «Пусть кто хочет, тот эту Украину и защищает, а я ухожу». 1 декабря 1918 года в Киев вошли войска Петлюры.

Гетман Скоропадский и назначенный вместо Келлера главнокомандующий украинскими войсками князь Долгоруков, несмотря на обещания «умереть среди полков», бежали. Ворвавшиеся в город сечевые стрельцы начали творить такое, что даже у остававшихся в Киеве оккупантов-немцев волосы встали дыбом: петлюровцы предавали мучительной смерти пойманных на улицах русских офицеров и прочих защитников города, глумились над уже мертвыми телами. Эти кровавые бесчинства не могли не вызвать ответной реакции. В украинской столице стали стихийно собираться вооруженные группы русских офицеров и юнкеров, чтобы просто защитить свою жизнь. Один из участников тех событий вспоминал позднее: «Когда оставленное всеми русское офицерство металось по Киеву в поисках, кому бы вверить свою судьбу, одному из нас пришла мысль обратиться к графу Келлеру, жившему тогда на частной квартире, с просьбою стать во главе остатков войск и вывести их из города. Граф, отлично понимавший всю трудность и даже безнадежность такой попытки, не счел, однако, возможным не прийти на зов русских офицеров». Федор Артурович рассчитывал, что «при должной энергии еще возможно пробиться к Днепру и что противник, увидев организованное войско, готовое вступить в бой, согласится пропустить без сопротивления и кровопролития все добровольческие дружины на Дон, так как задерживать их в Киеве у него не могло быть никакого расчета». Предположения генерала не оправдались: везде его отряд натыкался на яростное сопротивление петлюровцев, всякий раз теряя часть своих бойцов. В конце концов остатки последних защитников Киева собрались на Софийской площади. Вокруг графа Келлера сгрудилось не более 70 угрюмо молчавших офицеров и безусых юнкеров, не скрывавших своего страха. Окинув их взглядом, Федор Артурович дал приказ снять погоны и разойтись, по пути избавляясь от оружия. Сам генерал с несколькими офицерами укрылся в Михайловском монастыре.

Последние дни последнего защитника монархии

ПОРАЗИТЕЛЬНО, но попытку спасти графа предприняли немцы - его бывшие противники по войне. Пребывание Келлера в монастыре не было тайной, и вечером того же дня к нему прибыли представители германского командования с предложением проехать в закрытом авто в немецкую городскую комендатуру, где его жизнь была бы в полной безопасности.

Келлер отказывался. К немцам присоединились русские офицеры. «Мы вывели графа почти силой из кельи во двор и довели уже до выхода из ограды, - записал в своих мемуарах, изданных в эмиграции, полковник Н. Д. Нелидов. - По дороге, по просьбе германского майора, накинули на графа немецкую шинель и заменили его огромную волчью папаху немецкой фуражкой, чему он нехотя подчинился. Когда же майор попросил его снять шашку и Георгия с шеи, чтобы эти предметы не бросались в глаза при выходе из автомобиля, граф с гневом сбросил с себя фуражку и шинель, сказав: «Если вы хотите меня одеть совершенно немцем, то я никуда не пойду». После чего повернулся и ушел обратно в келью.

Никакие мольбы уже не могли изменить его решения». Похоже, именно в эти минуты Федор Артурович отбросил всякую надежду на личное спасение и, осознавая, какой конец его ждет, стал готовиться к достойному окончанию своего земного пути. На следующий день в монастырь с обыском заявились петлюровцы. По прошествии какого-то времени монахи предложили графу и остававшимся при нем полковнику Пантелееву и штаб-ротмистру Иванову перейти подземным ходом в уже осмотренное сечевиками здание. Но Федор Артурович отказался. Более того, приказал одному из своих адъютантов сообщить производившим обыск, что он, генерал от кавалерии граф Келлер, находится в монастыре. Тотчас же в келью ввалились петлюровцы, объявившие всех троих арестованными и потребовавшие сдать оружие.

Петлюровские офицеры, с почти детским любопытством рассматривавшие Георгиевскую шашку - подарок императора! - заметили усмешку на лице генерала, грудь которого едва не касались кончики нескольких штыков. Георгиевское оружие, отнятое у графа Келлера, было преподнесено сечевиками в дар атаману Симону Петлюре. Опоясанный этой шашкой, атаман и въезжал в занятую его войсками украинскую столицу. Всю эту пафосную церемонию ярко описал в своих воспоминаниях «Начало неведомого века» ее невольный свидетель Константин Паустовский, будущий известный советский писатель, а в декабре 1918 года - рядовой разбитого петлюровцами Сердюцкого ясновельможного пана гетмана Скоропадского полка, пробиравшийся в свою киевскую квартиру через восторженные толпы «самостийников». Граф Келлер всего этого не видел, так как находился под арестом в монастырской келье. В ночь с 20 на 21 декабря ее двери распахнулись, и троих узников вывели за ворота Михайловского монастыря якобы для перевода в тюрьму. Еще на монастырском дворе Федор Артурович заметил запряженную одной лошадью телегу, которая медленно тронулась вслед за конвоирами. И понял, чем все это закончится…

Незабвенной памяти доблестного генерала Келлера

Уникальные фотографии из личного альбома графа

Генерал Ф.А. Келлер со своими офицерами

.

Солдаты – Георгиевские кавалеры

Келлер Федор Артурович (Августович) (1857-1918), граф, генерал-лейтенант, командир 2-го Восточно-Сибирского армейского корпуса в Маньчжурии, во время Первой мировой войны командир 10-й кавалерийской дивизии и 3-го кавалерийского корпуса. Окончил Николаевское кавалерийское училище, с 1904 г. командир 15-го Драгунского Александрийского полка, 1905 г. ранен бомбой, брошенной террористом. С 1906 г. - командир лейб-гвардии Драгунского полка, с 1910 г. - 1-й бригады Кавказской кавалерийской дивизии; с 1912 г. - 10-й Кавказской дивизии. С апреля 1915 по март 1917 г. - командир 3-го кавалерийского корпуса, отказался признать отречение императора Николая II и присягнуть Временному правительству. В 1918 г. жил в Киеве, занимал пост командующего вооруженными силами на территории Украины. Расстрелян петлюровцами.

Использованы материалы кн.: "Охранка". Воспоминания руководителей политического сыска. Тома 1 и 2, М., Новое литературное обозрение, 2004.

Келлер Федор Артурович, граф (12.10.1865-21.12.1918) Генерал-майор (31.05.1913). Генерал от кавалерии (31.05.1913) Окончил Николаевскую кавалерийскую и Офицерскую кавалерийскую школы. Участник Первой Мировой войны: командир 10-й кавалерийской дивизии, 1914 - 1915; с 03.04.1915 командир 3-го конного казачьего корпуса, 04.1915-04.1917. Отказался присягать Временному правительству, сдал 3-й конный корпус генералу Крымову 04.1917. Уехал в Харьков 04.1917. Получил приглашение генерала Деникина командовать Северной группой Добровольческих (белых) войск в районе Пскова 11.1918. Приняв предложение генерала Деникина, одновременно (находясь в пути в Псков) получил предложение гетмана Скоропадского командовать его войсками на Украине. Учитывая, что район Пскова был оккупирован немецко-австрийскими войсками, а также неустойчивость общей обстановки, принял решение остановиться в Киеве и рассмотреть предложение Скоропадского. Однако приезд Келлера в Киев совпал со взятием города петлюровскими войсками 20.12.1918. Генерал Келлер был арестован и в ночь на 21.12.1918 расстрелян петлюровцами.

Использованы материалы кн.: Валерий Клавинг, Гражданская война в России: Белые армии. Военно-историческая библиотека. М., 2003.

Келлер Федор Артурович (12.10.1857 - 21.12.1918, Киев), граф, рус. генерал от кавалерии (15.1.1917). Племянник героя русско-японской войны графа Ф.Э. Келлера. Образование получил в приготовительном пансионе Николаевского кавалерийского училища, выдержал офицерский экзамен при Тверском кавалерийском юнкерском училище (1878). С началом русско-турецкой войны 1877-1878 годов ушел добровольцем на фронт, за выдающуюся храбрость был награжден солдатскими Знаками отличия ордена Св. Георгия 3-й и 4-й степени. Выпущен в 1-й лейб-драгунский Московский Его Величества полк. Командовал эскадроном, Крымским дивизионом. С 16.2.1904 командир 15-го драгунского Александрийского полка (Киев). Во время волнений в 1905-07 исполнял обязанности временного Калишского генерал-губернатора, был ранен и контужен взрывом брошенной в него террористами бомбы. С 6.11.1906 командир лейб-гвардии Драгунского полка, с 14.6.1910 командир 1-й бригады Кавказской кавалерийской дивизии, с 25.2.1912 - 10-й кав. дивизии, с которой вступил в мировую войну. Келлер выделялся среди других кавалерийских начальников своей личной храбростью и пользовался большой популярностью в войсках. В начале войны дивизия К. вошла в состав 3-й армии ген. Н.В. Рузского. 8 авг. в бою у Ярославице разбил 4-ю австро-венгерскую кавалерийскую дивизию. В ходе Галицийской битвы организовал преследование неприятеля и 31 авг. (13 сент.) взял у Яворова 500 пленных и 6 орудий. За боевые отличия награжден орденами Св. Георгия 4-й (сентябрь 1914 года) и 3-й (мая 1915) степени. С 3.4.1915 командир 111 конного корпуса (10-я кавалерийская, 1-я Донская и 1-я Терская каз. дивизии). В ночь на 17(30) марта атаковал неприятельскую группу, осуществлявшую обход левого фланга 9-й армии Юго-Западного фронта, и нанес ей поражение под Хотинам. Во время проведенного в конце апреля 1915 года армией наступления сыграл выдающуюся роль в Заднестровском сражении 26-28 апреля (9-11 мая). 27 апреля (10 мая) провел знаменитую конную атаку у Баламутовки и Ржавенцев силой 90 сотен и эскадронов в конном строю, взяв ок. 4 тыс. пленных. Во время общего наступления Юго-Западного фронта в 1916 корпус Келлера входил в состав 9-й армии ген. П.А. Лечицкого. В начале июня на корпус Келлера вместе с корпусом ген. М.Н. Промтова возложено преследование отходившей южной группы 7-й австро-венгерской армии. 10(23) июня занял Кымполунг, взяв 60 офицеров, 3,5 тыс. нижних чинов и 11 пулеметов. По убеждениям монархист. Узнав об отречении Николая II, Келлер направил ему телеграмму, предлагая свои услуги и свои войска для подавления мятежа. Когда был получен текст присяги Временному правительству, Келлер отказался приводить к присяге корпус 5 апреля был уволен «за монархизм» и, оставив службу, уехал в Харьков. Здесь летом 1918 года ген. Б.И. Казанович тщетно убеждал уехать на Дон в Добровольческую армию. Вскоре Келлер переехал в Киев. 5.11.1918 назначен гетманом П.П. Скоропадским главнокомандующим войсками на территории Украины с подчинением ему также и гражданских властей, однако уже13 ноября перемещен на пост помощника ген. князя А.Н. Долгорукова. Видел будущее России в восстановлении монархии и возрождении «великой и неделимой» империи. В конце ноября принял предложение возглавить формирующуюся в Витебской и Полтавской губерниях белую Северную армию, но не успел отбыть к месту ее развертывания. Накануне занятия Киева войсками С. Петлюры взял на себя руководство обороной, ввиду невозможности сопротивления распустил вооруженные отряды. После занятия города петлюровцами расстрелян на Софийской площади у памятника Богдану Хмельницкому.

Использованы материалы кн.: Залесский К.А. Кто был кто во второй мировой войне. Союзники Германии. Москва, 2003

Келлер Федор Артурович (1857-8.12.1918), граф, генерал от кавалерии (1917). Происходил из дворян Смоленской губ. Воспитанник приготовительного пансиона Николаевского кавалерийского училища. На правах вольноопределяющегося 2-го разряда нижним чином был принят в 1-й лейб-драгунский Московский Его Императорского Величества полк (1877). Участник русско-турецкой войны 1877-78. Награжден: знаком отличия Военного ордена 4-й степени - «за отличия в делах под Шейновым»; 3-й степени - «за занятие станции Семенли Тернова». В первый офицерский чин прапорщика произведен за отличие Высочайшим приказом (1878). Выдержал экзамен при Тверском кавалерийском юнкерском училище на право производства в следующие чины (1878). Переведен в 6-й гусарский (18-й драгунский) Клястицкий полк, в котором прошел путь от корнета до ротмистра, последние 7 лет командуя эскадроном (1880-94). На «отлично» закончил Офицерскую кавалерийскую школу (отдел эскадронных командиров) (1888-89). «За отличия по службе» произведен в подполковники (1894) и полковники (1901). Служил в полках: 24-м драгунском Лубенском (1894-1901) и 23-м драгунском Вознесенском (1901). Адъютант командующего войсками Киевского военного округа (1882-83). Командир Крымского дивизиона (1901-03). Служил в 11-м драгунском Харьковском полку (1903-04). Командир 15-го драгунского Александрийского (1904-06) и лейб-гвардии Драгунского (1906-10) полков. Флигель-адъютант Его Императорского Величества (1907). «За отличие» произведен в генерал-майоры с зачислением в Свиту Его Императорского Величества (1907-13). Командир 1-й бригады Кавказской кавалерийской дивизии (1910-12). Командир 10-й кавалерийской дивизии (1912-15). Блестяще провел бой с превосходящими силами противника под д. Ярославице (1914) - названный военными историками «последним конным боем» не только великой войны, но и всей мировой военной истории. В к. 1914 Государыня Александра Феодоровна отзывалась о нем: «…Граф Келлер делает что-то невероятное. Со своею дивизиею он перешел уже Карпаты и, несмотря на то, что Государь просит его быть поосторожнее, он отвечает Ему: "иду вперед". Большой он молодец…» Генерал-лейтенант, командир 3-го кавалерийского корпуса (1915-17). Награжден: Орденом св. Георгия 4-й (1914) и 3-й (1915) степеней и Георгиевским оружием (1916).

Один из двух командующих корпусами, которые открыто высказались в телеграмме на запрос генерала-предателя Алексеева против отречения Государя Императора. Вот как это происходило. Генерал Келлер, собрав представителей от каждой сотни и эскадрона вверенных ему частей, сказал им: «Я получил депешу об отречении Государя и о каком-то временном правительстве. Я, ваш старый командир, деливший с вами и лишения, и горести, и радости, не верю, чтобы Государь Император в такой момент мог добровольно бросить на гибель армию и Россию. Вот телеграмма, которую я послал Царю (цитирую по памяти): "3-й конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от Престола. Прикажи, Царь, придем и защитим Тебя”». А. Г. Шкуро вспоминает: «Ура, ура! - закричали драгуны, казаки, гусары. - Поддержим все, не дадим в обиду Императора. - Подъем был колоссальный. Все хотели спешить на выручку плененного, как нам казалось, Государя». Испуганные генералы-изменники отрядили в штаб 3-го конного корпуса, стоявший в Оргееве, начальника 12-й кавалерийской дивизии генерала-лейтенанта барона К. Маннергейма. На все уговоры этого генерала-предателя «пожертвовать личными политическими убеждениями для блага армии» Федор Артурович твердо отвечал: «Я христианин. И думаю, что грешно менять присягу». Вскоре под угрозой объявления бунтовщиком генерал Келлер был отстранен от командования корпусом. Подчинившись, он прощался с проходившими мимо него войсками под звуки Русского Народного Гимна «Боже Царя храни».

Отказавшись присягать Временному правительству, генерал оказался в резерве чинов при штабе Киевского военного округа (апр. 1917). В телеграмме из Харькова в Петроград министру-председателю Керенскому он писал (1917): «В виду того, что моя служба Отечеству в армии очевидно более не нужна, ходатайствую перед Временным правительством о разрешении мне последовать за Государем Императором Николаем Александровичем в Сибирь и о разрешении мне состоять при Особе Его Величества, оставаясь по Вашему усмотрению в резерве чинов или будучи уволен с причитающейся мне пенсиею в отставку. Согласие Их Величеств иметь меня при Себе сочту для себя за особую милость, о которой ввиду невозможности для меня лично о ней ходатайствовать очень прошу Вас запросить Государя Императора и в случае Его на это согласия не отказать в приказании спешно выслать мне в Харьков пропуск на беспрепятственный проезд и проживание в месте местопребывания Их Величеств».

После создания Добровольческой армии, отказавшись от сомнительной «чести» служить в ней, он в июне 1918 писал генералу Алексееву: «Объединение России великое дело, но такой лозунг слишком неопределенный, и каждый даже Ваш доброволец чувствует в нем что-то недосказанное, так как каждый человек понимает, что собрать и объединить рассыпавшихся можно только к одному определенному месту или лицу. Вы же об этом лице, которым может быть только прирожденный, законный Государь, умалчиваете...» «Верно, что вам, Михаил Васильевич, - писал он далее, - тяжело признаться в своем заблуждении, но для пользы и спасения родины… вы обязаны на это пойти и покаяться откровенно и открыто в своей ошибке… и объявить всенародно, что вы идете за Царя». Высказался он как-то и о другом белом вожде: «Корнилов - революционный генерал... пускай пытается спасать российскую демократию... Я же могу повести армию только с Богом в сердце и с Царем в душе. Только вера в Бога и мощь Царя могут спасти нас, только старая армия и всенародное раскаяние могут спасти Россию, а не демократическая армия и "свободный" народ. Мы видим, к чему привела нас свобода: к позору и невиданному унижению». Тем не менее, по словам хорошо знавшего генерала Келлера генерал-лейтенанта П. И. Залесского, граф «принять активное участие в борьбе с большевиками... очень хотел, но только при условии, чтобы эта борьба велась открыто именем Самодержавного Царя всея Руси». Возможность такая ему будто бы представилась. Еще будучи в Харькове, он приступил к формированию штаба Северной армии («Северо-Западной Псковской монархической армии»). В выпущенном «Призыве старого солдата» генерал Келлер писал: «Во время трех лет войны, сражаясь вместе с вами на полях Галиции, в Буковине, на Карпатских горах, в Венгрии и Румынии, я принимал часто рискованные решения, но на авантюры я вас не вел никогда. Теперь настала пора, когда я вновь зову вас за собою, а сам уезжаю с первым отходящим поездом в Киев, а оттуда в Псков... За Веру, Царя и Отечество мы присягали сложить свои головы - настало время исполнить свой долг... Время терять некогда - каждая минута дорога! Вспомните и прочтите молитву перед боем, - ту молитву, которую мы читали перед славными нашими победами, осените себя крестным знамением и с Божьей помощью вперед за Веру, за Царя и за целую неделимую нашу родину Россию». По приезде в Киев (1918) он продолжает собирать вокруг себя офицеров. Был установлен нарукавный знак армии - Православный восьмиконечный серебряный крест. (Существовал еще т. н. нагрудный «Крест генерала Келлера» - белый мальтийский крест, эмблематически аналогичный кресту обетного рыцаря Мальтийского ордена, - о котором сохранились сведения как о награде). В Киеве за несколько дней до планируемого отъезда во Псков митр. Антоний (Храповицкий) отслужил в Киево-Печерской лавре молебен, давая гр. Келлеру свое благословение. Благословил его и Патриарх Тихон. В 1967 «г-жа Е. Б.» (речь идет о Е. Н. Безак, урожденной Шиповой (1880-1971), супруге Ф. Н. Безака (1865-?), известного киевского монархиста) свидетельствовала: «Патриарх Тихон прислал тогда (в к. 1918) через еп[ископа] Нестора Камчатского графу Келлеру (рыцарю чести и преданности Государю) шейную иконочку Державной Богоматери и просфору, когда он должен был возглавить Северную Армию…» Но генералу не суждено было исполнить свое намерение - «через два месяца поднять Императорский Штандарт над Священным Кремлем».

Как раз в это время пошатнулось положение правившего с янв. 1918 в Киеве гетмана П. П. Скоропадского. Войска самостийников (С. Петлюры) подходили к Киеву. По усиленной просьбе гетмана Келлер берет на себя командование «всеми вооруженными силами, действующими на территории Украины». Успех сопуствовал генералу, но 14 нояб. он был отставлен за слова о переходе к нему всей власти до восстановления монархии, высказанные им в этот день на Лукьяновском кладбище в Киеве во время похорон зверски убитых 33 офицеров Киевской добровольческой дружины генерал-майора Л. Кирпичева. Менее чем через 3 недели власть гетмана пала. 1 дек. в Киев вошли войска Директории. Генерал Келлер был арестован петлюровцами в Михайловском монастыре вместе с решившими разделить участь своего генерала двумя его адъютантами полковником А. А. Пантелеевым и ротмистром Н. Н. Ивановым. В 4 час. утра 8 дек. 1918 все трое были убиты выстрелами в спину петлюровцами на Софийской площади у памятника Богдану Хмельницкому. Саблю убитого генерала поднесли «головному атаману» Петлюре. Вмерзшая рядом с памятником кровь Келлера через несколько дней оттаяла, что среди киевлян породило поверье, будто кровь эта и впредь «не высохнет и ляжет на голову Украины».

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

Литература:

Марков С. В. Покинутая Царская Семья. Вена, 1928;

Топорков С. Граф Ф. А. Келлер // Военно-исторический вестник. Т. 19. 1962;

Е. Б[езак]. Еще раз о Державной иконе Божией Матери // Православная Русь. Джорданвилль, 1967. № 8;

Кручинин А. Христианский рыцарь // Военная быль. М., 1993. № 3.